| Кудряшова А.В. Письменный памятник XVII века традиции японской чайной церемонии «Нампороку» |
|
|
| 06.03.2013 г. | |
Письменный памятник XVII века традиции японской чайной церемонии «Нампороку» («Записки Намбо»)Кудряшова А. В.Трактат «Нампороку» («Записки Намбо») предположительно был написан в Японии в 80-х годах XVII века и на протяжении всего последующего времени являлся (и является до сих пор) основополагающим каноническим текстом, записанным, как полагают некоторые исследователи, со слов патриарха чайной церемонии Сэн-но Рикю (1522-1591) его учениками и последователями. До сих пор полный перевод «Нампороку» на какой-либо другой язык, включая русский, не осуществлялся. В самой Японии, однако, трактат хорошо известен в кругах специалистов по искусству «Тядо»; существует большое количество исследований, переводов на современный язык и комментариев этого известного памятника культуры. История написания и обретения трактата весьма загадочна. Не существует даже единой точки зрения на правильное толкование названия «Нампороку» (или «Намбороку»?). Исследователи до сих пор спорят, как правильно перевести название: «Записки Южного храма» или «Записки монаха Намбо»? Загадочное название трактата связано с его не менее загадочным появлением. По преданию некий чайный мастер Татибана Дзицудзан, совершая поездку из Киото в Осака по реке Ёдо-гава, решил на ночь остановиться на реке. Ночью к его кораблю пристала лодка, и незнакомый человек, назвавшийся уроженцем Киото, предложил ему посмотреть одну интересную книгу, которую он привёз с собой. Татибана прочитал и очень заинтересовался книгой, попросив владельца разрешить ему сделать копию. Разрешение было дано, и Татибана вручную переписал книгу. Это были первые пять свитков «Записок». Повествование в трактате велось от имени некоего монаха Намбо Сокэй, который был современником Рикю, то есть жил в конце XVI века. Осознав ценность «Записок», Татибана предпринял усилия по поиску родственников монаха Намбо Сокэя, для чего даже якобы отправился в путешествие на Кюсю. Спустя некоторое время, в начале 1690 г. Татибана нашёл в г.Сакай некого Ная Сосэцу, потомка Намбо Сокэя, у которого хранилось семь предметов чайной утвари, принадлежащих автору «Записок Намбо» и ещё два свитка «Записок» (шестой и седьмой). Выяснилось, что действительно, эти два свитка являляются частями того же трактата. До сих пор не установлено, кто скрывается под именем Намбо Сокэй - настоящее ли это имя или псевдоним, не известны также даты его жизни. Однако существуют отдельные письменные свидетельства что некий монах, которого звали Намбо Сокэй, действительно служил помощником настоятеля в храме Сюун-ан в г.Сакай (родина Рикю) именно в то время. Обитель Сюун-ан входила в число храмов, продолжающих традиционную линию монастыря Дайтокудзи в Киото, духовного центра секты Риндзай. Именно с Дайтокудзи был тесно связан сам Рикю, в течение многих лет практикуя дзэн под руководством настоятелей этого монастыря. Сюун-ан, в свою очередь, относился к так назваемому «первому классу» храмов, где практиковался формальный «кабинетный» стиль чая «сёин-тя». Таким образом, контакты Рикю и Намбо Сокэя, второго по значимости духовного лица храма Сюун-ан, кажутся объяснимыми и вполне правдоподобными. Однако отсутствие каких-либо точных сведений о Намбо Сокэе представляется фактом в высшей степени необъяснимым, если учитывать, что речь идёт об ученике и сподвижнике такой крупной фигуры в истории «Пути Чая», как Сэн-но Рикю. Интересно, что появление «Нампороку» совпало по времени с празднованием в Японии столетия со дня смерти Сэн-но Рикю, когда после долгого забвения имя и дела великого чайного мастера снова стали интересны широким слоям населения, количество последователей, желающих изучать искусство Пути Чая, стало расти. Отсутствие сведений об авторе «Записок», общий дидактический тон трактата, ряд стилистических особенностей и многое другое дают основание предполагать, что «Записки Намбо» были написаны не в конце XVI в., во время жизни или сразу после смерти Рикю, а в конце XVII в. на волне оживления интереса к чаепитиям в стиле «ваби», которые практиковал Рикю. Ставшее ныне традиционным название «Нампороку» - «Записки Намбо» - было дано монахом Когаем из храма Софукудзи в Хаката (Кюсю), наставником Татибана в дзэне. Первоначально сочинение называлось более длинно - «Кисса нампо року», что переводится как «Записки о питии чая из южных земель». Термин «южные земли» здесь не стоит понимать буквально; существует версия, что под понятием «южные земли» скрывается цитата из «Книги чая» Лу Юя («Ча-дзин», 70-е г. VIII в.), где говорится, что «хороший чай растёт на юге». Сам Татибана Дзицудзан был выходцем из самурайского сословия и являлся последователем чайной школы стиля Орибэ. Фурута Орибэ - один из любимых учеников Рикю, создал своё особое направление в чае, основанное на так называемых «инновациях», и проникнутое яркой индивидуальностью самого Орибэ. Приверженцем этого стиля и стал Татибана, который, следуя традиции Орибэ, одновременно боготворил великого Рикю, жившего более ста лет назад. К 1690 году людей, знавших Рикю лично, прктически не осталось; жизнь великого мастера уже тогда стала обрастать легендами. Известно также, что во времена Рикю искусством «Тядо» могли заниматься преимущественно люди высших сословий, самураи же получили «доступ» к этой культуре немного позднее. После смерти Рикю военный правитель Японии Тоётоми Хидэёси приказал Фурута Орибэ делать чай для самураев. Тогда представители военного сословия впервые почувствовали себя «преемниками» Рикю, прикоснувшись к древней сакральной культуре чая, доступной прежде лишь избранным. Спустя сто лет интерес к жизни и деятельности Рикю сильно возрос, многие пытались разглядеть за идеями тогдашних руководителей многочисленных чайных школ некую изначальную духовную основу, то есть слова и мысли самого Рикю. Существует версия, что в истории про обретение «Нампороку» налицо историческая мистификация. На самом деле авторство «Нампороку» вполне может принадлежать самому Татибана Дзицудзану, который таким образом стремился подчеркнуть свою, пусть и далёкую, причастность к линии великих чайных мастеров Рикю - Орибэ - он сам. Таким образом, «Нампороку» может оказаться действительно уникальным памятником эпохи Рикю, в котором отражены фундаментальные основы знаний о Пути Чая, дословно записанные со слов великого мастера, или же быть всего лишь искусной подделкой. Не исключено также, что реальный трактат был написан уже после смерти Рикю, на основе воспоминаний его современников и учеников или являл собой запись устной традиции, бытовавшей в то время в г.Сакай. Но в любом случае, нельзя отрицать, что трактат «Нампороку» является уникальным письменным памятником своей эпохи, в нём зафиксированы традиционные представления об эстетических и философских принципах Пути Чая, восходящие ко времени жизни и деятельности Сэн-но Рикю. Его содержание показывает, насколько глубоки были знания об искусстве «Тядо» в то время, как много должен был уметь и понимать чайный мастер и какими «тайными знаниями» владеть. Трактат состоит из семи переписанных вручную свитков, впоследствии названных «главами». 1. «Обоэгаки» - «Записки запомненного» - основные положения в виде введения, запись суждений Сэн-но Рикю о различных философских аспектах чайной церемонии 2. «Кай» - «(Чайные) встречи» - описания 56 чаепитий, проведённых самим Рикю 3. «Тана» - «Полки» - высказывания Рикю об использовании во время чайной церемонии различных видов чайных полок и о правилах установки на них чайной утвари 4. «Сёин» - «Кабинетный стиль» - организация интерьера во время проведения чаепитий в стиле «сёин-тя» 5. «Дайсу» - «Подставки формального стиля «дайсу» - описание стиля церемонии с полками «дайсу» 6. «Сумибики» - «Смывание туши» - различные «тайные знания», передаваемые устно от учителя к ученику и не являющиеся предметом письменной фиксации 7. «Мэцуго» - «Посмертное» - мысли и слова Рикю, которые он завещал записать уже после своей смерти. Записаны Намбо Сокэем в 1594 г. Датировка всех свитков различается. Исследователи полагают, что 3, 4, и 5 свитки представляют собой единый блок и были написаны раньше, вероятно, до 1620 г. На это указывает их историографический характер, наличие деталей описания чаепитий, характерных именно для того времени. Возможно также, что эта часть была собрана и скомпонована Татибана Дзицудзаном, или же была вставлена в «Нампороку», будучи заимствованной из другого сочинения, на сегодняшний день не известного. Свитки 2, 6, 7 также тесно связаны между собой манерой и стилем изложения. В свитках 6 и 7 содержатся описания тех чаепитий, проводимых Рикю, о которых идёт речь в свитке 2. Возможно, все они были написаны в одно и то же время, после 1620 г. Не исключено, что авторство 1, 2, 6 и 7 свитков принадлежит Татибана Дзицудзан. Основные положения «Нампороку» излагаются в первом свитке «Обоэгаки» («Записки запомненного»). Особое внимание Рикю уделяет дзэнской основе чая, подчеркивая глубокую внутреннюю связь между дзэном и чаем. Формула «Тя дзэн ити ми» - «Чай и Дзэн одинаковы на вкус» [1, 111] становится более понятной, когда мы читаем слова Рикю: «...Простой стиль Тяною («Пути Чая» - прим. А.К.) - это в первую очередь практика учения Будды и достижения просветления. Архитектурными достоинствами помещения или вкусом подаваемых блюд восхищаются люди непросвещённые. Однако вполне достаточно, чтобы в комнате не текла крыша, а еды было бы ровно столько, сколько нужно, чтобы утолить голод. Это - Учение Будды, в этом истинная душа Чая. В чем она заключается? Принести воды, собрать хворост, вскипятить воду, сделать чай. Преподнести его на алтарь Будде, предложить другим людям, выпить самому. Или же поставить цветы, воскурить благовония. Следуй этим указаниям, и ты будешь делать то, в чем практиковались Будда и патриархи. Ты сможешь достичь этого, следуя движениям своего просветлённого сердца».[3, 392],[4, c.9] Суть чая - воспринять в себя Будду, стать Буддой в этом теле. Вся практика приготовления и подачи чая, начиная с простейших действий - принести воды, возжечь огонь, вскипятить воду и т.д. - является непосредственным, практическим, «телесным» постижением учения Будды, когда человек медитирует движением. Чай уподобляется медитативной практике, именно поэтому, подчеркивает Рикю, столь важно, чтобы «хозяин» перед приходом гостей собственноручно набрал воды из колодца, принёс её, вскипятил на углях, также собственноручно разожжённых, сам убрался в саду и в чайной комнате, сам готовил и подавал чай гостям и т.п. Стиль чайной церемонии Рикю принято определять как «со» (простой стиль, или чаепития-ваби), в отличие от формального стиля «син» (кабинетный стиль «сёин») и переходного стиля «гё» (стиль Такэно Дзёо, предшественника и учителя Рикю). Простой стиль «со» выражает саму суть чайной черемонии, а с другой стороны характеризует её совершенство. В «Нампороку» Рикю говорит, что истинную суть чая можно постичь только в небольшой по размерам комнате «кодзасики» (размером в четыре с половиной татами и меньше). [3, 392] Сам чайный домик («хижина-соан») с такой комнатой по внешнему виду и интерьеру является воплощением «простого стиля». При этом в отличие от сложившейся после смерти Рикю традиции не использовать китайскую чайную утварь формального типа «мэйбуцу» в малых комнатах, Рикю использовал их в комнатах в три и в два с половиной татами. Традиционно же такая утварь использовалась в комнатах большего размера при чаепитиях в стиле «сёин» («кабинетный стиль»). Для чаепитий-ваби Рикю советовал использовать «простую» по внешнему виду чайную утварь. Он предпочтал вещи, изготовленные в Японии, а не в Китае, чайные ложечки и вазы для цветов, сделанные из бамбука, а не костяные или бронзовые, деревянные ёмкости для свежей воды, а не китайские бронзовые кувшины и т.д. Наборы блюд, подававшиеся во время таких чаепитий в простом стиле, также были ограничены числом и готовились из простых ингредиентов. Как правило, они состояли из супа, риса и двух закусок из овощей, иногда из двух супов и трёх овощных блюд. [3, 399] Выбор продуктов и их сочетание основывалось на дзэнской монастырской традиции, хотя иногда допускалось использование и рыбных блюд. Есть ещё одна важная идея, созвучная идее «простоты и безыскусности», которую можно увидеть в «Записках Намбо», - это идея «чистоты». Прохождение участников чайного действа по «росистой земле» (специальной тропинке в саду возле чайного домика), ополаскивание рта и омовение рук перед входом в чайную комнату, неоднократное поливание водой «росистой земли» является своего рода сакральным актом очищения. В сочинении приводятся слова Рикю о том, что тёдзубати, небольшая каменная ёмкость с водой, стоящая на «росистой земле», предназначена для «смывания мирской пыли».[3, 393] В «Записках» вообще много говорится об очистительной функции воды, упоминаются «три росы» [4, 23], «три сияния» - термины, не вполне понятные, относительно смысла которых мнения историков расходятся. В понимании чистоты Рикю поднялся до буддийской трактовки «абсолютной чистоты, незапятнанности», свойственной человеку в его исконной сущности, той чистоты, которой обладает Будда и его учение. Согласно «Нампороку», Сэн-но Рикю утверждал, что истинный смысл ваби - выявление чистого, без каких-либо загрязнений мира Будды [3, 403]. То есть представления о чистоте и очищении передаются не только в ритуальных действиях «хозяина» и «гостей», но и помогают человеку, участвующему в чайной церемонии, самому перейти в некое особое состояние внутренней духовной чистоты, которое вписывается в систему понятий буддийской философии. Самым загадочным представляется шестой свиток «Сумибики» - «Смывание туши», в котором речь идёт о так называемых «тайных знаниях», передаваемых устно от учителя к ученику, и не подлежащих записи. Здесь автор говорит о связи чайного действа и пяти первоначал или стихий древнекитайской натурфилософии (вода, огонь, дерево, металл, земля), а также о связи чая с категориями инь и ян. Ян - светлое, активное, «мужское» начало, инь - тёмное, пассивное, «женское» начало. Оба они постоянно находится во взаимодействии друг с другом и «направляют» пять стихий, являя собой всё многообразие единичных сущностей сего мира. Этапы классического чайного действа («сидения», как называет их автор «Нампороку») также увязаны с категориями инь и ян. Он пишет: «О смысле, заложенном в первое сидение и в последнее сидение в комнате... Рикю говорил: «Первое [сидение] - инь, последнее [сидение] - ян. Это - великое правило. Во время первого сидения в нишу-токонома вешают свиток-какэмоно, под котлом огонь [в очаге-фуро] еще слаб, на окна вешают бамбуковые шторы. Каждый [компонент чайной комнаты в отдельности] и всё помещение [в целом] - «тело» инь. И в «хозяине», и в «гостях» имеется эта сущность. Во время последнего сидения ставят цветы, [вода] в котле закипает, бамбуковые шторы снимают и всё это - «тело» ян». [3, 417] Здесь же автор пишет о так назваемом умении «канэвари» - тайном знании о том, как правильно располагать утварь на подставке «дайсу» в соответствии с категориями инь и ян. Описываются правила и исключения из правил, даются наставления о так называемых «особых» случаях, которые не подлежат записи и которые учитель может передавать ученику только в устной форме. Кроме этого, в шестой главе содержится описание чаепитий, устраивавшихся шестым сёгуном Асикага Ёсинори (1393-1441) в дни его правления. Описываются предметы утвари, являвшиеся предметом особого внимания и почитания, процедура приготовления чая и осмотра гостями утвари. Историческую и культурую ценность трактата «Нампороку» трудно переоценить. До сих пор он считается основным письменным памятником, в котором содержатся канонические положения искусства Тядо - «Путь Чая», передаются мысли и учение патриарха чайной церемонии Сэн-но Рикю. Более того, сам термин «Путь Чая» впервые появляется именно в этом сочинении. Трактат по-прежнему переиздают, комментируют, изучают во всех чайных школах Японии. В этом проявляется удивительная преемственность древней традиции, значимость и глубина чайной культуры, которую она не потеряла за многие столетия. Трактат «Нампороку» играет важнейшую роль для понимания и осознания значимости такой уникальной традиции японской культуры, как «чайная церемония». Каждый, кто глубоко интересуется этой традицией, сталкивается с необходимостью обратиться к «Нампороку», к истокам и корням культуры Тядо. Примечания:
Кудряшова Анастасия Вячеславовна, доцент кафедры японской филологии ИСАА МГУ; преподаватель Института Восточных Культур и Античности РГГУ, кафедра Истории и Филологии Дальнего Востока |
| « Пред. | След. » |
|---|
