| Катасонова Е.Л. Имамура Сёхэй: его философия бытия |
|
|
| 20.09.2013 г. | |
Имамура Сёхэй: его философия бытияЕ.Л. Катасонова, доктор исторических наук, Институт востоковедения РАНИмя выдающегося японского режиссера, одного из пяти мировых обладателей двух Пальмовых ветвей Каннского кинофестиваля (1983, 1997) Сёхэй Имамура в нашей стране впервые узнали благодаря его культовой картине «Легенда о Нараяме» («Нараямабусико»). После триумфа в Каннах в 1983 г. он привез эту ленту в Москву на внеконкурсный показ на Московском кинофестивале. Этот фильм - притча о рождении человеческих эмоций среди животного существования в борьбе за выживание в почти первобытном обществе - стал своеобразным исповеданием режиссера. Для всех этот просмотр оказался сродни культурному шоку, ощущения от которого сильны и по сей день. И, если далеко не каждый любитель кино сегодня сразу вспомнит имя Сёхэй Имамура, название его картины «Легенда о Нараяме» сразу же вызовет у каждого массу самых ярких эмоций и воспоминаний о ее первом просмотре. Фильм Имамура - это своеобразный ремейк на классическую картину Кэйсукэ Киносита 1958 г., но, если Киносита снимал свою ленту целиком в павильоне, делая особый акцент на сценические условности и театральные эффекты, то у Имамура она рождалась в недрах самой природы, притом, что сюжет один и почерпнут из повестей Ситиро Фукадзава «Сказ о горе Нараяма» («Нараямабусико») и «Человек из Тохоку» («Тохоку-но Дзуммати»). Японское кино - кино созерцательное, где главное внимание уделяется визуальному ряду. Все глубины смысла запрятаны в образы. Замысловатые или нарочито простые кадры вызывают массу чувств и ассоциаций, но самое главное - послевкусие. И в этом смысле «Легенда о Нараяме» - идеальный пример созерцательного кино - живописное повествование, воспринимаемое исключительно подсознанием. Близость двух миров - человеческого и животного - основной лейтмотив картины, столь богатой необычайно красивыми съемками живой природы и непривычными для европейского зрителя натуралистическими фрагментами из жизни людей и животных, столь повторяющих друг друга в своих самых естественных проявлениях. Создатели картины ставят перед зрителем сложную по своей неоднозначности задачу - решать, что есть зло, а что добро, кому сочувствовать, а кого презирать, и могут ли естественные законы борьбы за существование подменить собой человеческую мораль и сострадание? Как ни удивительно по тем временам, но «Легенду о Нараяме» тогда закупили в Советском Союзе и показали в широком прокате, вызвав неоднозначные отзывы зрителей и кинокритиков. Одним картина понравилась своей внутренней природой, глубокой философией и острым драматизмом. Другие отмечали прекрасную операторскую работу, за созерцательностью и бесстрастностью которой прячется мощная дикая энергетика природы: от одиноких травинок, квакающих лягушек, ползущих жучков до величественных гор, которые становятся равноправными героями картины. И, конечно, еще одно откровение и потрясение от фильма: великолепная игра певицы и актрисы Сумико Сакамото, которая, кстати говоря, далеко не сразу была выбрана режиссером на главную роль. С каким талантом эта еще моложавая 47-летняя красавица перевоплощается в глубокую старуху, стоящую на пороге добровольной страшной смерти. Но у картины нашлось и немало критиков, которые обвинили режиссера в обилии эротических сцен, крайнем натурализме, жестокости и т.д. И Имамура в одном из своих интервью, как бы отвечая оппонентам, раскрывает свое отношение к этим проблемам. «Я считаю эротику проявлением сил жизни. С одной стороны, смерть, с другой - жизнь, - заявляет он. - Ничего грязного в сексе нет. Это естественно. Чем глубже человек постигает природу, живой мир, тем более непредвзято он воспринимает эротику и секс. Надо лишь посмотреть чистыми глазами. В фильме много жестокости. Но она есть и в природе. Природа прекрасна, но жестокость - одна из составляющих ее красоты. Не знаю, в какой мере удалось мне выразить в фильме многоликость природных процессов и многомерность человеческого существования...»[1] И еще одно очень важное его заявление: «Основная философская проблема фильма - как завершать человеческую жизнь, - пояснил Имамура в одном своем интервью. - Как принять неизбежное? Люди заканчивают земное существование и отправляются по дороге смерти, к богам»[2]. Вот почему Имамура намеревался начать этот фильм совсем с другого - с пролога, повествующего о том, как в наши дни старики попадают в дома для престарелых, и даже снял этот эпизод. Но от этой идеи он все-таки решил отказаться. А еше Имамура много размышляет в фильме о человеческом достоинстве и силе духа: «Старуха из "Нараямы", прожив семь десятков лет, сама объявляет о том, что готова отправиться в горы на смерть. Но перед этим сеет пшеницу. Она знает, что не будет участвовать в сборе урожая, но делает это, чтобы не прервалась нить жизни, чтобы посеянное собрали потомки. Старуха думает о том, что будет после ее ухода. И благодарна судьбе за все, что получила от нее»[3]. Разве не в этом главный смысл фильма - в его всепобеждающем гуманизме? Имамура, как и многих других выдающихся японских режиссеров - Куросава Акира, Осима Нагиса и других, часто обвиняют в ориентации его творчества на Запад, в чрезмерной экзотике и создании слишком «экспортного» варианта Японии. Но это не так. Интерес со стороны западной публики к их творчеству нисколько не умаляет достоинства этих японских режиссеров как художников. «Напротив, они смогли найти этот универсальный ключ, не отказываясь от национальной специфики и от глубинных влияний своей культуры»[4]. Рассуждая на эту тему, известный российский киновед Андрей Плахов, в частности, отмечает: «Имамура и вписывается, и не вписывает в контекст японского кино. С одной стороны, он связан корнями с японской реальностью... Он, действительно, хорошо знал жизнь послевоенной Японии, а это была очень тяжелая и напряженная жизнь страны, которая пыталась подняться после страшной катастрофы, потому что в нации было много энергии к борьбе и выживанию. И вот это сознание, с одной стороны, катастрофическое, с другой стороны, достаточно оптимистическое, пронизывает творчество раннего Имамуры. Но впоследствии стало ясно, что Имамура все-таки уходит в сторону от основного потока японского кино, я уже не говорю о том, что это кино коммерциализировалось, а Имамура нашел свой путь, отличный от коммерческого кино и эстетики японской «новой волны». Он пошел вглубь, в сторону философского осмысления проблем человеческого существования, проблем цивилизации, проблем эроса, проблем смерти, и все это мы ощущает в его картинах в очень концентрированном виде и в форме, которая понятна европейцам... Имамура нашел такой подход, который позволил ему войти и в европейский контекст тоже, что очевидно стало с появлением "Легенды о Нараяме"»[5]. Но, несмотря на мировую известность, Имамура, как и многие другие признанные классики японского кино, после триумфа на Западе у себя на родине нередко испытывал финансовые трудности и потому вынужден был пробовать себя в новом для себя жанре документального кино, работать на телевидении, писать сценарии, а порой и просто проводить время в творческих простоях. Вот почему между двумя самыми известными работами Имамура, отмеченными Пальмовой ветвью Каннского фестиваля, пролегает более десятилетия. Правда, в промежутке между ними ему все-таки удалось снять еще одну известную картину «Черный дождь» («Курой амэ», 1988) на другую, но неизменно волновавшую режиссера тему - тему войны. Кстати говоря, лента представлялась в Каннах в 1989 г., где получила специальную премию высшей технической комиссии Каннского кинофестиваля в номинации лучший черно-белый фильм, а также была удостоена 9 престижных премий японской Киноакадемии. Творчество Имамура всегда высоко ценили в Каннах. В 1997 г. к удивлению для многих его фильм «Угорь» («Унаги»), созданный после долгого молчания - почти восемь лет спустя после появления его ленты о Хиросиме, вновь получает высшую награду этого престижного кинофестиваля. Название ленты может несколько насторожить вначале, но при ее просмотре прекрасно осознаешь, что она совсем не об этих загадочных рыбах, а о социальной адаптации человека, отбывшего тюремный срок. Действие картины начинается летом 1988 г. Ничем не примечательный клерк, роль которого играет столь любимый режиссером актер Якусё Кодзи - постоянный член его кинокоманды, живет обычной размеренной жизнью, пока не узнает из анонимного письма, что жена изменяет ему во время его частных поездок на рыбалку. И однажды застав ее в постели с любовником, рассерженный муж в состоянии аффекта совершает роковое убийство. А затем, даже не сняв залитую кровью куртку, спокойно садится на велосипед и едет прямо в полицейский участок, чтобы чистосердечно признаться в случившемся. Результат содеянного - 8 лет тюрьмы, которые стали для Ямасита тяжелым жизненным испытанием и сильно изменили его. Здесь он овладел специальностью парикмахера, а главное - обзавелся новым верным «другом» - обыкновенным угрем, в молчаливом общении с которым он обрел душевное спокойствие. Освободившись из тюрьмы, Ямасита приносит в свой дом и угря. Теперь его ждет новая жизнь, которая начинается со случайной встречи с девушкой Кэйко как раз в ту трагическую минуту, когда та пыталась свести счеты с жизнью. Ямасита спасает ее, и, поскольку Кэйко чем-то напомнила ему убитую жену, делает ее своей помощницей по парикмахерской, а затем и спутницей жизни. Теперь рядом с героем любимая женщина, которая ждет ребенка от него. Угорь более не нужен ему, и рыбу спокойно отпускают на волю. Казалось бы, happy end, но тут вновь Ямасита случайно ввязывается в справедливую, но нелепую драку с подонками и вновь оказывается в тюрьме. «Угорь» - это психологическая драма понимания и сопереживания. Неторопливый и, казалось бы, монотонный сюжет в полной мере, как всегда у Имамура, компенсируется богатством изобразительного ряда. «Герои экранного пространства как будто пытаются проникнуть в наш мир, за грань объектива кинокамеры. В линзу брызжет кровь, бьётся речная вода, устремляет свои ветви цветущая сакура. Немногословные люди пытаются наладить свою достаточно сложную и странную жизнь»[6]. Возможно, именно этим картина и привлекла к себе внимание и простых зрителей, и специалистов, получив столь высокую оценку в Каннах. Воодушевленный успехом Имамура ставит ленту «Доктор Акаги» («Кандзо сэнсэй», 1998), где вновь возвращается к своим излюбленным темам - маленькая японская деревушка, конец войны, беднота. Фильм во многом автобиографичный, поскольку отец режиссера был врачом, и этим объясняется не только фактическая достоверность картины, но и личностное отношение режиссера к своим героям. А последней, семнадцатой по счету художественной лентой[7] режиссера стала немного странная, на первый взгляд, а скорее, трудно постижимая для европейского зрителя картина «Теплая вода под красным мостом» (Акай хаси-но сита-нонуруймидзу», 2001). Она с большим успехом, демонстрировалась во многих странах, в т.ч. и у нас на очередном фестивале японского кино, при этом, далеко не всегда вызывая адекватную реакцию зрительного зала. Но дано ли европейцам понять всю глубину поэтических метафор, символов, ассоциаций, из которых буквально соткана эта лента?! Думается, что, определенно, нет, потому что и сам режиссер, на протяжении всей творческой карьеры стремившийся к поиску решений сложных проблем бытия, на закате лет практически отказался от него вообще, предпочтя вопросы ответам. Самые последние его предсмертные слова, обращенные к миру, прозвучали в его короткой киноновелле, вошедшей в многонациональный кинопроект под названием «11 сентября» («11'09'01", 2002). По замыслу автора идеи - французского продюсера Алена Брига каждый из маститых мэтров кино из разных стран должен был представить свой рассказ об этом страшном событии протяженностью в 11 минут 9 секунд. Имамура позволил себе отойти от поставленной задачи, расширив ее контекст, и рассказал в своей короткометражке о другой трагедии - о прошедшей войне, связав мысленно воедино эти два события, которые никогда не должны повториться вно䐲ь. И это стало его последним духовным завещанием. Полная версия статьи см. в Ежегоднике «Япония 2013» [1] Анашкин С. Сёхэй Имамура: Я умею ждать // Arthouse.ru 21.09.2010 - www.arthouse.ru/news/asp?id=13160 [2] Там же. [3] Там же. [4] Радио Свобода. «Памяти Сёхэя Имамуры» // Радиопрограмма «Поверх барьеров». 01.06.2006 -www.svoboda.org/content/.../transcript/159711.html [5] Там же. [6] Кучер К. О чем рассказывает немногословный "Угорь" Сёхэя Имамура? - Klub-ostalgia.ucoz.com/.../126-548-1 [7] Всего Имамура снял около 20 художественных и документальных картин. |
| « Пред. | След. » |
|---|
