| Яковкин Е.В. Диверсионно-разведывательная деятельность Японии |
|
|
| 20.11.2014 г. | |
Диверсионно-разведывательная деятельность Японии и русская эмиграция на Дальнем Востоке 1932-1945 гг.Яковкин Евгений Васильевич, магистр истории, ГБПОУ «Колледж спортивной подготовки Пермского края»История разведывательной деятельности Японии в Китае полна противоречий и белых пятен, хотя каждый изучающий историю Китая и Японии в 1930-е гг. говорит о всеобъемлющем охвате японскими спецслужбами каждой стороны жизни жителей Китая, прежде всего Маньчжурии. Особенный интерес у руководства японской разведки был к российской эмиграции в Китае, прежде всего в его северо-восточной части в Маньчжурии. Рассмотрим некоторые аспекты деятельности японской разведки по взаимодействию с российскими эмигрантами в 1930-е - начало 1940-х гг. Свою активную деятельность японская разведка на континенте начала вскоре после окончания Первой Мировой войны. Разведывательную деятельность вело 2-е управление Генерального Штаба Японской Императорской армии. В 1918 году в Китае была учреждена Японская военная миссия (ЯВМ) с центром в Харбине. Отделы ЯВМ располагались во многих городах Китая, среди них отметим Чаньчунь, Мукден, Тяньцзинь. Среди целей ЯВМ было: 1) противодействовать коммунистическому влиянию в Японии, Корее и Китае; 2) Проведение разведывательных операций в полосе отчуждения КВЖД; 3) Сбор сведений о Красной армии; 4) Вербовка агентов и отправка их в СССР; 4) Помощь антисоветским силам из среды русской эмиграции в Китае.[1] Руководителями ЯВМ становились выходцы из 2-е управления Генштаба Японии. После создания Маньчжоу-Го в 1932 году японские спецслужбы активизировались. Необходимо было противостоять активной деятельности советской разведки в Китае и вообще советскому влиянию в новом государстве. Это влияние велось во многом от советских служащих КВЖД. Поэтому с 1932 года японскими спецслужбами началась активная вербовочная работа среди служащих КВЖД с целью создания диверсионных и шпионских кадров. Так же предполагалось по возможности заброска этих кадров в СССР для дальнейшей разведывательной деятельности. Более велась работа с теми гражданами СССР, которые призывались на воинскую службу на Дальний Восток и в Восточную Сибирь.[2] Активную помощь в разведывательной деятельности и вербовке агентов, японским спецслужбистам оказывала полиция административного отдела Маньчжоу-Го, где служило большое количество русских эмигрантов. Полиция сотрудничала как с ЯВМ, так и с Кемпэтай. В Маньчжурии насчитывалось 18 000 сотрудников Кемпэтай, из них 400 секретных агентов. Руководил ими полковник Шизучи Танака. С русскими агентами и сотрудниками работал Константин Накамура.[3] Так же вели работу на этой ниве офицеры белой армии Б. Шепунов и Грассе.[4] Проводилась выявление и слежка за просоветскими агентами среди русской диаспоры. Так, например японскими спецслужбами был разгромлен нелегальный профсоюз (профсоюзный пяток в Харбине), который активно сотрудничал с советской разведкой. Так вернувшийся в Советский Союз участник этого профсоюза Павел Степанович Красильников вспоминал на допросах в НКВД, что его несколько раз допрашивали в местном сыскном отделении полиции. И среди допрашивавших его был один из выходцев из России - грузин по национальности.[5] При непосредственном участии сотрудников ЯВМ, 2-го отдела управления Генштаба Японии полковника Акикуса Сюна и генерал-лейтенанта Андо Ринзо было создано Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи. С помощью этого бюро японская разведка отслеживала всех эмигрантов, а так же привлекала их к диверсионной и прежде всего разведывательной деятельности.[6] Среди методов работы японской разведки с русскими эмигрантами стоит выделить так называемый метод провокационных вербовок, который активно использовался в первой половине 1930-х гг. Русские агенты японской разведки, выдавая себя за резидентов ИНО ОГПУ, НКВД привлекали к разведывательной деятельности в пользу Японии работников профсоюзных, комсомольских, партийных организаций. Вскоре, правда, японским разведчикам пришлось от этого отказаться, так как период работы таких агентов был небольшим. По данным ИНО ОГПУ, а затем ИНО НКВД среди таких агентов отличились Воронин и Сивицкий. Так же широко использовалась женская агентура, которая изымала необходимые материалы для японской разведки путем компрометации, как пример можно упомянуть дело Волкова - Деткова, агента ВКП (б), попавшего под влияние японской разведчицы и одновременно артистки Грановской.[7] В своей вербовочной деятельности ЯВМ и 2-е управление Генштаба активно сотрудничало с маньчжурскими спецслужбами - Управлением государственной безопасности Маньчжурии. Так, проводился учет перебежчиков из Советской Союза в Маньчжу-Ди-Го. По данным штаба Квантунской армии в период 1936-1938 гг. в Маньчжу-Ди-Го прибыло 188 перебежчиков. Среди перебежчиков были так же сотрудники пограничных войск НКВД, среди них стоит отметить таких лиц как лейтенанта Михайлова, рядового Смоляка, Василкоса-Ксидиса. Особо много шуму наделал такой перебежчик как комиссар безопасности 3-го ранга Генрих Люшков, котрый раскрыл японской разведки много данных японским разведчикам.[8] Для советских перебежчиков был создан специальный «лагерь» Хогоин (保護院 - с яп. приют). Этот лагерь располагался в Харбине в доме №2 по улице Кубанской. Так в 1943 году даже была издана пропагандистская брошюра одного из перебежчиков рядового Семена Скворцова под названием «Моя новая жизнь». Из этой брошюры видно, что с советскими перебежчиками работали так же русские эмигранты, которые служили в полиции Маньчжу-Ди-Го. Приведем интересную цитату из брошюры: «Русские в Маньчжу-Ди-Го работают не только в торговых и промышленных предприятиях. Они служат в государственных учреждениях и участвуют в управлении страной».[9] Особую роль в диверсинно-разведывательной деятельности на границе с СССР сыграло такое войсковое подразделение как отряд «Асано», который состоял из русских эмигрантов и смешенного русско-японского офицерского состава. В его формировании участвовал 2-й (разведывательный) отдел штаба Квантунской армии во главе с подполковником Мичиткой Ямаоке, а так же ЯВМ, которой тогда руководил генерал-майор Андо Риндзо. Этот отряд на протяжении 1938-1943 гг., командиром которого был полковник Асано Макото, постоянно участвовал в разведывательной деятельности на границе с Советским Союзом.[10] Не стоит забывать и про такую организацию как Главное Бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи, созданное так же при содействии японской разведки в 1934 году. Особенная активность этого бюро проявилась в годы Второй мировой войны, которую на в Маньчжурии и Японии именовали Великой Восточно-Азиатской войной. В 1941-1945 гг. руководство ГБРЭМа всячески сотрудничало с японской разведкой. По ее заданию в этой организации отбирали лиц для спецопераций в приграничной территории и заброски в СССР. БРЭМ отправляло молодых людей на службу в специальное воинское подразделение, известное как отряд «Асано», а с 1944 года в Русские воинские отряды Маньчжурской Императорской армии.[11] В Харбине по адресу Цицикарская 16 существовала диверсионно-разведывательная школа, в которой обучались русские эмигранты. Продолжительность обучения на курсах оставляла 4 месяца. Изучались такие предметы как: география СССР, структура государственной власти СССР, история ВКП (б), структура управления Красной Армии, системы танков, самолетов, топография, глазомерная съемка, шифры, тайнопись, советские аббревиатуры, концлагеря, уголовный жаргон. Курсантам выдавались советские газеты «Правда», «Комсомольская правда», «Красная звезда», «Забайкальский рабочий». Так же курсанты обучались стрельбе из винтовок и маузеров. На случай провала велись лекции, как вести себя на допросах.[12] Курсантов этой разведывательной школы отбирало ГБРЭМ, которое отдавало отдельные приказы своим местным отделам по набору. Вся эта работа велась непосредственно под наблюдением и руководством ЯВМ. Так начальник военного отдела Мукденского отдела БРЭМ полковник М.В. Кириченко в содействии с ЯВМ отправил в Харбин около 4-х людей. Среди них были молодые активисты (всем около 20 лет), которые состояли в военном отделе БРЭМ: Ярославцев, Владимир Панцырный, Олег Орлов, Нейнгардт. После окончания этой школы одни возвращались назад - Панцирный, другие отправлялись служить в Русские воинские отряды как Орлов, третьи работали на японскую разведку сначала в Харбине, а затем снова отправлялись обратно, как например, было с Ярославцевым, который, между прочим, стал начальником регистрационного отдела БРЭМ в Мукдене. Интересна судьба Нейнгарда, которого в начале 1944 года направили вместе с другим таким же агентом в приграничный город Сахалян, где предполагалось их заброска на территорию СССР. Как свидетельствовал Кириченко, операция по заброске не удалась, по крайне мере так сообщили ему представители ЯВМ.[13] Не смотря на активные методы разведывательной деятельности японской разведки вторжение советских войск в Маньчжурию в августе 1945 года не удалось остановить, хотя это вопросы уже не к японской разведке. Более того российская эмиграция не пошла по пути воинов-камикадзе после вторжения советских воинов в Маньчжурию, более того вообще многие эмигранты радостно встречали советские войска, которые покончили с владычеством Японии в Китае и на всем Дальнем Востоке. [1] Куртинец С.А. Японские разведывательные органы в Северной Маньчжурии в 20-е гг. XX века//Проблемы Дальнего Востока. 2010.№4. С.115. [2] Галузевий державний архів СБУ Лист ГУГБ НКВД СРСР №60268 від 09.20.1937. Л.88. [3]Raymond Lamont-Brown Kempetai. Japan's Dreaded Police. Gloucester, 1998.P.63-66. [4] Галузевий державний архів СБУ Лист ГУГБ НКВД СРСР №60268 від 09.20.1937. Л.88. [5] ПГАНИ. Ф.641/1. Оп.1 Ед. Хр. 13180. Л. 71;Л.86;Л.122. [6] Ямпольский В.П. Японская разведка против СССР//Военно-исторический журнал. 1991..№11. С.31. [7] Галузевий державний архів СБУ Лист ГУГБ НКВД СРСР №60268 від 09.20.1937. Л.95-96. [8] Полутов А.В. Управление государственной безопасности Маньчжоу-Го (1937-1945 гг.)//Вестник ДВО РАН.2013.№1.С.173-174. [9] Скворцов С. Моя новая жизнь. Харбин, 1943. С.16. [10] Окороков А.В Русские добровольцы. М., 2007. С. 264; Jowet P. Rays of the Rising Sun, Volume 1^ Japan's Asian Allies 1931-45, Chinna and Manchukuo, Birmingam, 2005,P.29-30; Горбунов Е. Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке. М., 2002,. С. 335. [11] ПГАНИ. Ф.641/1. Оп.1. Д.9027. Т.1.Л.97-98. [12] Перминов В.В.. Наказание без преступления. Чита, 2010. С.43. [13] ПГАНИ. Ф.641/1. Оп.1. Д.9027. Т.1.Л.97-98. |
|
| Последнее обновление ( 20.11.2014 г. ) |
| « Пред. | След. » |
|---|
