Необычные японцыИ.П. Лебедева
На протяжении нескольких послевоенных десятилетий японское общество характеризовалось гомогенным составом населения и весьма низкой степенью его расслоения по доходам и уровню жизни. И если первый признак и сейчас является одной из отличительных черт японского общества, то в плане социального расслоения ситуация складывается иначе. С начала 1990-х годов под влиянием тяжелой и затяжной депрессии бывший до этого достаточно ровным социальный ландшафт страны начал довольно быстро видоизменяться. Рост числа безработных, значительное увеличение численности разорившихся мелких и средних предпринимателей, резкое повышение в структуре занятых доли непостоянных работников (чье материальное положение существенно хуже, а социальный статус - существенно ниже, чем у постоянных работников) обозначили главные линии социального расслоения. Но наряду с этими весьма масштабными изменениями о нарастании процессов социального расслоения в стране свидетельствует и целый ряд других явлений - не таких масштабных, но, тем не менее, весьма болезненных. Мы имеем в виду появление в Японии весьма необычных или нестандартных групп населения, образ жизни и ценностные ориентиры которых резко контрастируют с общепринятыми нормами и представлениями.
Автору этих строк уже приходилось писать о группах нестандартной японской молодежи, появившихся в 1990-е годы [1]. Поэтому, отсылая читателя к упомянутой работе, отметим лишь следующее. В силу особенностей японского рынка труда и, в частности, специфического подхода японских компаний к найму рабочей силы в непростых экономических условиях 1990-х - 2000-х годов в особенно сложном положении оказалась именно японская молодежь, что и стало одной из главных причин появления в ее среде разного рода нестандартных групп.
Однако японцев, чей образ жизни не соответствует общепринятым представлениям, можно обнаружить и в других возрастных когортах. Конечно, самая одиозная группа - это бездомные, которые резко бросаются в глаза на фоне обычных японцев - подтянутых, хорошо одетых, аккуратно причесанных. По сравнению с другими странами бездомных в Японии немного - порядка 25 тыс. человек, но концентрируются они в крупных городах, поэтому не заметить их невозможно. Эта группа состоит в основном из немолодых мужчин (в возрасте 50-60 лет), среди которых есть и разорившиеся предприниматели, и неудачники, приехавшие в город из провинции, но так и не сумевшие себя реализовать, и безработные, и просто больные люди. В 2002 г. в Японии был принят закон, предусматривающий оказание помощи этим людям со стороны местных органов социального обеспечения (предоставление им жилья, питания, одежды, помощи в устройстве на работу и т.д.), но пока искоренить это явление не удается [2].
Но гораздо более серьезную социальную проблему представляет другая группа взрослого населения - так называемые неработающие одиночки (корицу мугё). Этот термин ввел в научный оборот японский социолог Гэнда Юдзи, опубликовавший в 2013 г. книгу под названием «Корицу мугё (SNEP)». Исследование Ю. Гэнда базируется на разного рода социологических опросах и обследованиях, главным из которых являются проводимые раз в пять лет Министерством общих дел (Сомусё) широкомасштабные обследования жизни японского общества (Сякай сэйкацу кихон тёса).
Согласно определению Ю. Гэнда, неработающие одиночки - это лица в возрасте от 20 до 60 лет (за исключением учащихся), неработающие, не состоящие и никогда прежде не состоявшие в браке, проживающие одиноко или в семье, и не имеющие при этом близких людей за пределами семьи [3].
Очевидно, что по образу жизни эта категория людей близка к группе хикикомори, т.е. молодым затворникам, которые согласно определению Министерства здравоохранения, труда и благосостояния представляют собой группу молодых людей в возрасте от 15 до 34 лет, вследствие разных причин избегающих участия в жизни общества (будь то учеба, работа, включая временную, общение вне семьи) и на протяжении более полугода практически не покидающих своего жилища. Таким образом, взрослых корицу мугё и молодых хикикомори объединяет отсутствие социального общения. С другой стороны, отсутствие работы - черта, объединяющая эту группу с нитто, т.е. с молодыми людьми тех же возрастных групп, не работающими, не находящимися на переподготовке и не занятыми учебой, иными словами - не имеющими никаких занятий. Но если в отношении хикикомори и нитто общество может тешить себя надеждой, что по мере взросления они изменят свой образ жизни, то в отношении взрослых корицу мугё подобные ожидания вряд ли оправданы.
По подсчетам Ю. Гэнда, число корицу мугё или неработающих одиночек в возрасте от 35 до 60 лет за период с 1996 г. по 2011 г. возросло с 262 тыс. человек до 794 тыс. человек или в 3 раза. При этом следует иметь в виду два момента. Во-первых, далеко не все неработающие и не состоящие в браке японки и японцы этих возрастных групп могут быть причислены к корицу мугё. Так, в возрастной когорте от 35 до 40 лет к корицу мугё относятся порядка 62% неработающих и не состоящих в браке японцев обоих полов, в когорте от 40 до 50 лет - около 69%, в когорте от 50 до 60 лет - 62% [4]. Во- вторых, существуют принципиальные различия между безработными (сицугёся) и корицу мугё. Если безработные - это люди, активно ищущие работу и готовые приступить к ней, как только появится такая возможность, то корицу мугё - это люди, не имеющие работы и не особенно стремящиеся получить ее.
Интересно отметить, что среди неработающих и не состоящих в браке мужчин (в возрасте от 35 до 60 лет) доля корицу мугё существенно выше, чем среди аналогичной категории женщин: соответственно 68,4 % и 56,2% [5]. Это связано с тем, что растянувшаяся более чем на два десятилетия экономическая депрессия, сопровождавшаяся ростом безработицы, разорением тысяч мелких и средних предпринимателей, сокращением возможностей трудоустройства и т.д., затронула, прежде всего, мужчин, традиционно составлявших костяк рабочей силы страны. При этом, поскольку до сих пор именно мужчина считается в Японии и главой семьи, и основным добытчиком средств, резкое изменение социального статуса и материального положения вследствие перечисленных выше причин нередко приводит к развитию у них депрессивных состояний, и как следствие - к попаданию в категорию корицу мугё.
В своем исследовании Ю. Гэнда пытался выяснить, какие жизненные обстоятельства способствуют попаданию людей в категорию корицу мугё. Он пришел к выводу, что довольно сильное влияние на судьбы этих людей оказали различные события, происходившие с ними в детстве. Например, среди корицу мугё заметно больше, чем в близкой к ним социальной группе - не состоящих в браке и неработающих японцев - тех, кто в школьные годы подвергался разного рода идзимэ, т.е. издевательствам со стороны сверстников. Например, среди проживающих в семье корицу мугё таких оказалось в два раза больше, чем среди обычных японцев - соответственно 54 % и 27 %. По сравнению с той же социальной группой среди корицу мугё также значительно больше тех, кто не имел или почти не имел в детстве друзей (соответственно 60 % и 15 %). Наконец, у многих из них в школьные годы не было возможности поделиться своими переживаниями со взрослыми, которым они могли бы доверять и чье мнение было бы для них важным - таких среди корицу мугё оказалось 58 % [6].
Что касается социального состава корицу мугё, то он отличается заметной пестротой. Среди них можно встретить как тех, кто бросил учебу еще в средней школе, так и обладателей университетских дипломов и даже людей, окончивших аспирантуру. При этом уровень образования не влияет напрямую на вероятность попадания в эту группу. Так, например, среди не состоящих в браке и неработающих японцев с неполным средним образованием доля корицу мугё составляет 68,6%, среди закончивших среднюю школу - 62,5%, среди выпускников технических колледжей и краткосрочных (трехгодичных) университетов - 52,7%, а среди получивших университетское образование и закончивших аспирантуру - 69,3%. От уровня материального благосостояния семей, в которых росли и воспитывались будущие корицу мугё, вероятность попадания в эту группу также практически не зависит. Так, в той же социальной группе в семьях с наименьшими доходами (менее 3 млн. иен в год) доля корицу мугё составляет 63,8%, а в семьях с наивысшими доходами (более 9 млн. иен в год) - 59,7% [7]. Если провести параллели с другой социальной группой - молодыми нитто - то состав корицу мугё представляется более демократичным, поскольку среди нитто значительную часть составляют дети из достаточно обеспеченных семей.
Ю. Гэнда разделяет корицу мугё на две группы - проживающих отдельно и проживающих в семье. Основная их часть - около 80 % - проживают в семьях, и лишь немногим более 20 % живут отдельно. Понятно, что положение этих двух категорий и с точки зрения возможностей человеческого общения, и в плане материального обеспечения существенно различается. Однако, независимо от того, проживают ли корицу мугё отдельно или в семье, их объединяет то, что социологи называют исключение из общества (social exclusion), т.е. разрыв всех видов социальных связей. Это явление встречается и в других развитых странах, однако в Японии в силу ряда обстоятельств оно имеет особое социальное звучание. Хорошо известно, что труд (включая и тяжелый физический труд) занимает одно их первых мест в системе ценностей японцев и является одним из важнейших их жизненных приоритетов. В связи с этим наличие в стране довольно большой группы людей трудоспособного возраста, ничем не занятых и ведущих паразитический образ жизни, выглядит явным отклонением от нормы. Известно также, что одной из главных социо-психологических характеристик японской нации является ориентация на групповые ценности и групповые интересы (будь то семья, компания, местное сообщество или государство). Поэтому такая особенность образа жизни корицу мугё, как полный разрыв всех видов социальных связей и исключение из всех форм общественной жизни, представляет собой резкий контраст с бытующими в обществе представлениями и нормами поведения.
Проблема корицу мугё имеет не только социальные, но и экономические аспекты. Поскольку японские законы гарантируют каждому гражданину страны право на получение помощи со стороны государства в обеспечении нормальных условий жизни, очевидно, что рост числа получателей социальных пособий среди корицу мугё становится дополнительным бременем для системы социального обеспечения, испытывающей огромное перенапряжение вследствие быстрого старения населения. Кроме того, выпадение этой группы трудоспособных людей из активной трудовой жизни еще больше обостряет проблему дефицита рабочей силы, связанную с быстрым старением населения и сокращением численности лиц трудоспособного возраста.
Конечно, японское общество не остается безучастным к существованию столь необычных для Японии людей, как корицу мугё. Хотя, как показал в своем исследовании Ю. Гэнда, существуют определенные психологические особенности, характерные для людей этой категории, в большинстве случаев их превращению в корицу мугё способствуют разного рода неблагоприятные жизненные обстоятельства. Это означает, что можно помочь этим людям вернуться к нормальной жизни или, по крайней мере, можно попытаться восстановить их связи с обществом.
Проблемой корицу мугё занимаются и ученые, и различные общественные и волонтерские организации, и местные органы власти. В 2000-е годы в Японии возникло движение «Out reach», активисты которого посещают корицу мугё, организуют визиты к ним разных специалистов (например, врачей), оказывают им разного рода помощь, одновременно создавая поводы для выхода их из дома. Местные органы власти, располагая информацией о получателях социальных пособий, о людях, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах, оказывают им содействие в устройстве на работу, исходя из принципа «От социальной поддержки - к устройству на работу». Они заключают специальные соглашения с агентствами по трудоустройству «Hello, work» о предоставлении информации о существующих вакансиях и с учетом конкретных обстоятельств каждого человека пытаются подобрать ему соответствующую работу. При этом содействие в трудоустройстве предполагает не только предоставление собственно информации об имеющихся вакансиях, но и оказание разного рода поддержки (помощь в подаче заявки на трудоустройство, консультирование по различным вопросам, организация обучения, поддержка в начале работы и т.д.). Особое внимание уделяется юным корицу мугё, недавно бросившим школу, и вообще неблагополучной молодежи. В частности, для помощи семьям с трудными детьми в разных городах страны были организованы «Станции помощи местной молодежи» (сейчас их насчитывается около 150), специалисты которых проводят беседы как с самими молодыми людьми, так и с членами их семей (в том числе и на дому) и через агентства «Hello, work» оказывают им помощь в устройстве на работу [8].
Еще одна, не совсем обычная для Японии группа людей - это одинокие пожилые люди (напомним, что к пожилым людям японская статистика относит лиц старше 65 лет).
В целом положение пожилых граждан страны можно охарактеризовать как вполне благополучное. Большинство пожилых японцев проживают в собственных домах или квартирах, имеют весьма солидные накопления, получают пенсии, уровень которых позволяет им вести вполне достойную и интересную жизнь. Кроме того, для этой категории установлены льготы по оплате медицинских услуг, а также предусмотрены разного рода социальные пособия. Следует также иметь в виду, что японцы являются одной из самых долгоживущих и здоровых наций в мире, поэтому многие из них ведут весьма активный образ жизни и после выхода на пенсию - занимаются спортом, посещают различные кружки по интересам, участвуют в волонтерском движении, путешествуют и т.д.
Однако в составе в целом достаточно благополучной категории пожилых граждан страны выделяется подгруппа, чье положение не столь радужно. Это - одинокие пожилые люди. Прежде, когда типичное японское домохозяйство состояло из трех поколений, проживающих под одной крышей, такого явления, как оказавшиеся без присмотра старики, практически не существовало. Забота о пожилых родителях была прямой обязанностью либо дочерей, либо невесток, а помещение их в дом престарелых рассматривалось как нечто неподобающее, как нарушение дочернего (сыновнего) долга перед родителями.
Сейчас, как известно, основной формой семьи в Японии является нуклеарная, и в большинстве случаев пожилые родители проживают отдельно от детей. Так, по данным за 2012 г. из 20 млн. 930 тыс. семей, в составе которых есть пожилые люди, 23,3% (4 млн. 870 тыс.) состояли из одного человека, 30,3% (6 млн. 332 тыс.) - из пожилой супружеской пары, 19,6% (4 млн. 110 тыс.) - из незамужних/неженатых дочерей или сыновей и пожилых родителей, 15,3% (3 млн. 199 тыс.) - из трех поколений [9]. Таким образом, более 11млн. японских домохозяйств состоят только из пожилых людей, в том числе около 4,9 млн. - из пожилых одиноких людей.
Конечно, далеко не все одинокие пожилые японцы нуждаются в помощи или опеке. Более того, среди них есть немало весьма обеспеченных людей, которые могут воспользоваться услугами частных компаний, предлагающих самые разные виды помощи (сопровождение на прогулках или в поездках, совместные обеды в ресторанах, уборка квартиры, оказание услуг санитарно-гигиенического характера и т.д.). Тем не менее, в последние годы в японских СМИ появляется все больше информации о случаях мошенничества разного рода, жертвами которых становятся одинокие пожилые люди, а также о трудностях, с которыми они сталкиваются в повседневной жизни. Наглядным проявлением остроты проблемы одинокой старости в Японии стало возрастание в последние годы случаев «одинокой смерти», когда о смерти одинокого человека узнают случайно, причем иногда - по прошествии нескольких дней. Так, в 2013 г. только в Токио умерли в одиночестве 2 733 пожилых японцев [10]. Иными словами, в красивой, благополучной, безопасной стране, какой Япония является для большинства проживающих в ней граждан, существует довольно многочисленная группа людей - одинокие пожилые люди - гораздо менее защищенных и часто - беспомощных.
*******
Таким образом, нынешнее японское общество уже не является столь благополучным и однородным, каким оно было два-три десятилетия назад. Равенство в доходах, примерно одинаковый уровень благосостояния различных слоев населения, ориентация абсолютного большинства граждан на определенный образ жизни и определенную систему ценностей (уважение к труду, высокий статус постоянного работника, признание ценности образования, поддержка пожилых родителей, приоритет групповых интересов и т.д.) сменились достаточно заметным расслоением граждан по уровню текущих доходов и социальному статусу, а также все большим разнообразием стилей жизни и жизненных предпочтений населения страны. В результате в разных возрастных категориях - среди молодежи, людей среднего возраста, пожилых граждан - появились довольно необычные для Японии группы людей, образ жизни которых не соответствует общепринятым нормам и представлениям. Существование этих довольно многочисленных групп нестандартных или необычных японцев представляет серьезный вызов современному японскому обществ. Значительная их часть относится к лицам трудоспособного возраста, в том числе молодежи, что в условиях быстрого старения населения и сокращения численности рабочей силы придает этой проблеме особую остроту.
[1] Подробно см. Лебедева И.П. Судьбы пожизненного найма: социальные аспекты // Японское общество: изменяющееся и неизменное. М., «АИРО-ХХI», 2014.
[2] Маркарьян С.Б. Японская жилищная система как катализатор и индикатор социально-экономических изменений // Ежегодник «Япония 2013». М., 2013, с. 115-116.
[3] Гэнда Юдзи. Корицу мугё (SNEP). (Неработающие одиночки), T., 2013, p. 22. ( SNEP - аббревиатура английского Solitary No-Employed Persons).
[4] Ibid., p. 40.
[5] Ibid., p.45.
[6] Ibid., p. 157-160.
[7] Ibid., p.. 52.
[8] Ibid., p. 187, 203-206.
[9] Корэйка-но дзёкё оёби корэй сякай тайсаку-но дзитти дзёкё (Стареющее общество и политика в отношении стареющего общества). Т.. 2013, p. 9.
[10] Там же, с. 33.
|
