Дневник «Идзаёи никки» монахини Абуцу (1221?-1283): содержание, композиция, стиль

Анна Оськина

Дневник «Идзаёи никки» монахини Абуцу (1221?-1283 гг.), созданный в эпоху Камакура (1285-1333 гг.), когда к власти пришли военные правители сёгуны, не так широко известен, как, например, женские дневники эпохи Хэйан (794-1185 гг.), но с эпохи Мэйдзи (1868-1912 гг.) и по сей день он входит в список обязательных произведений классической литературы в японских школах. Творчество монахини Абуцу подробно изучено не только в Японии, но и на Западе, однако в России работ, посвященных этой писательнице, крайне мало.

Произведения никки (日記, «поденные записи»), оформились в самостоятельный жанр в эпоху Хэйан, получив широкое распространение и популярность в среде аристократов. Дневник Абуцу можно считать последним дневником, по духу и настроению следующим традиции дневниковой литературы ушедшей эпохи Хэйан.

Точный год рождения Абуцу не известен, она родилась в период между 1221 и 1226 гг., умерла в 1283 г.. Абуцу-ни - 阿仏尼, монахиня Абуцу - этим именем писательница стала называться, приняв монашеский постриг после смерти своего мужа Фудзивара-но Тамэиэ в 1275 г. Это имя фигурирует в качестве подписи в одном из наиболее ранних списков «Идзаёи никки» 1824 г.

Абуцу и ее будущий муж - знаменитый поэт Фудзивара-но Тамэиэ - познакомились приблизительно в 1253 г., когда Абуцу была приглашена в дом Тамэиэ в качестве переписчика. Около 1260 г. Абуцу вышла за него замуж.

В 1259 г. Тамэиэ написал завещание, в котором основным наследником значился его старший сын от первой жены, Тамэудзи. Через четыре года Абуцу родила сына Тамэсукэ, и в 1269 г. Тамэиэ переписывает завещание, теперь поместье Косибэ-но симо, обещанное Тамэудзи, должно быть передано Тамэсукэ. Старший брат принимает новое завещание и признает земли Косибэ-но симо за младшим братом, однако в 1272 г. Тамэиэ снова меняет свое намерение и завещает Тамэсукэ богатое поместье Хосокава, а также книги по поэзии из библиотеки дома Фудзивара и дневник своего отца Фудзивара-но Тэйка «Мэйгэцуки» (明月記, 1180-1235 гг.). В завещании от 24 числа 6-го месяца 1273 г. Тамэиэ подтверждает свое желание, но на этот раз Тамэудзи отказывается выполнить волю отца.

Конфликт между отцом и сыном так и остался нерешенным, в 1275 г. Тамэиэ умер. Тамэудзи, основываясь на завещании 1269 г., забирает себе земли, и Абуцу начинает судебную тяжбу. Судебное дело было направлено на рассмотрение в Камакура.

В 1279 г. Абуцу поехала в Камакура, чтобы узнать о решении суда. Вопрос о наследовании поместья Хосокава не был сразу решен и сёгунским правительством. Абуцу пробыла в сёгунской столице больше трех лет. С этого времени и до весны 1282 г. она и писала свой дневник. Надо сказать, что решение суда Абуцу так и не узнала, она умерла 8-го числа 4-го месяца 1283 г. Поместье Хосокава сыну Абуцу, Тамэсукэ, все-таки было присуждено, но лишь через тридцать лет после ее смерти.

Все исследователи сходятся в том, что «Идзаёи никки» был написан не сразу и что в дневнике можно выделить несколько составных частей:

(1) Предисловие (до отъезда);

(2) Дорожные поденные записи;

(3) Переписка между Абуцу и родственниками и друзьями из Камакура;

(4) Нагаута, или тёка (長歌, «длинная песня»).

Споры ведутся преимущественно вокруг датировок каждой из частей, но предположения исследователей расходятся в один-два года. Так, в списке 1824 г., составленном ученым национальной школы Оямада Томокиё (1783-1847 гг.) и его учеником Ходзё Токитика (1802-1877 гг.) на основании трех рукописных и четырех ксилографических текстов памятника, комментаторы пишут, что путешествие Абуцу начинается в 1277 г. [1]. Хотя последние исследования Такэда Ко, Такэи Кадзуто, Янасэ Итио и Табути Кумикосходятся в том, что путешествие, а также сделанные во время поездки записи были закончены в 1279 г. Эти исследователи согласны с тем, что переписка Абуцу с родными и друзьями была собрана и записана к осени следующего 1280 г.

Наконец, последняя часть - нагаута, в которой Абуцу, вспоминая о своем приезде в Камакура, пишет, что здесь для нее настала четвертая весна. Значит, время написания нагаута - 1283 г., если учитывать, что приезд в сёгунскую столицу пришелся на осень 1279 г.

Получается, Абуцу писала «Идзаёи никки» приблизительно с 1279 г. до 1283 г. Также очевидно, что дневник был собран воедино уже после смерти Абуцу. Такэда Ко предполагает, что «части были собраны воедино некоторое время спустя после смерти автора кем-то из родственников. Точных подтверждений нет, но считается, что Тамэсукэ, который часто навещал мать в Камакура, и, по некоторым версиям, там и умер, был самым подходящим для этой цели человеком» [2].

Что касается названия, то и оно было придумано не самой писательницей. Наиболее широко известно заглавие «Идзаёи никки» (十六夜日記). Дословно его можно перевести, как «Дневник шестнадцатой ночи», или «Дневник убывающей луны», в переводе В. Н. Горегляда «Дневник полнолуния». Слово «идзаёи», в самом деле, довольно сложное для перевода. По лунному календарю ночью шестнадцатого числа луна начинает идти на убыль. Слово, записанное иероглифами 十六夜, которое обычно читается «дзюроку-я», имеет нерегулярное чтение «идзаёи», используемое преимущественно в поэзии. «Идзаёу» (в старой орфографииいさよふ) обозначает «колебаться», «не решаться». После полнолуния 15-го числа луна с каждой ночью появляется примерно на 30 минут позже. Это природное явление послужило созданию поэтического образа луны, не решающейся появиться в небе.

Абуцу начинает дневник с пространного вступления, которое очень сложно понять, не зная контекста создания дневника:

«Сегодняшние дети даже во сне не могут знать, что к ним имеет отношение название книги, что в древности извлекли из стены. Как листья пуэрарии на холмах Мидзукуки выворачиваются снова и снова, так переписанное и выверенное, стало бесполезно родительское наставление. К тому же, обойденная вниманием мудрого императора, а также обделенная состраданием со стороны военного правительства, я думала, что не достойна их милости, но я не могу оставить это дело так, и гложет меня безысходная печаль о моих детях» [3].

Абуцу сетует на то, что «сегодняшние дети даже во сне не могут узнать, что к ним имеет отношение название книги, которую в древности извлекли из стены». Речь идет о «Каноне сыновней почтительности», которую, по преданию, нашли в стене дома, а намекает Абуцу на то, что ее пасынок Тамэудзи отказался отдать земли Хосокава согласно новому завещанию отца. Абуцу жалуется на неблагосклонность императора и представительства сёгунского правительства в Хэйан.

Писательница явно подчеркивает свою причастность к великому поэтическому наследию дома Фудзивара, считая себя единственной, кто сможет спасти поэзию:

«Имея отношение к этим людям [дому Фудзивара. - А.О.], что, возможно, было предрешено еще в прошлых моих жизнях, я стала обладательницей трех сыновей и сотни и тысячи бесценных рукописей со стихами, в которых говорится: "Сбереги путь поэзии!", "Воспитай детей!", "Помолись за умерших!"» [4]

Таким образом, Абуцу выступает сразу в трех ролях, позиционируя себя как поэта (единственного, кто может спасти поэзию), мать, которая сможет защитить права своих детей, и жену, которая будет молиться за своего умершего мужа. «Позабыв, наконец, о своих бесчисленных страхах, отбросив мысли о себе, не оглядываясь назад, влекомая нерешительной луной шестнадцатой ночи, я решила двинуться в путь» [5], - пишет Абуцу и отправляется в Камакура.

К первой части можно отнести также следующее за решением описание расставания с детьми в столице: Абуцу приводит в своем дневнике письма, которыми она обменялась с четырьмя сыновьями: Тамэсукэ, Тамэмори, Тэйкаку, Адзари, - и дочерью. Предисловие заканчивается словами: «Должно быть, это покажется дерзким - записать все стихотворения своих пятерых детей, но я все же собрала их воедино, ведь они не могли не тронуть материнское сердце. И как бы ни было больно, я решилась оставить своих детей» [6].

Далее начинаются собственно путевые заметки. Маршрут Абуцу пролегал по пути Токайдо вдоль берега Тихого океана от столицы через провинцию Хитати до провинции Муцу. Путешествие Абуцу из Хэйан в Камакура заняло 14 дней.

Рейшауер отмечает, что только вторая часть дневника соответствует жанру поденных записей, и далее объясняет, почему «Идзаёи никки» «не может быть назван настоящим дневником или путевыми записями» [7]. Вторая часть, несмотря на строгое соблюдение хронологии с обозначением дат, больше напоминает подборку стихотворений танка, написанных в пути, связанных комментариями, описывающими обстоятельства, в которых было сочинено стихотворение. Кадзамаки отмечает, что эта часть на самом деле представляла собой учебник или книгу-образец по поэзии, написанную Абуцу в помощь своим сыновьям, о том, как нужно слагать стихи об известных местах, так называемых мэйсё (名所). Кадзамаки также отмечает, что 49 из 55 стихотворений в этой части написаны о тех мэйсё, которые упоминали в своих произведениях поэты прошлого. Кроме того, из 51 топонима, которые Абуцу упоминает в тексте второй части, 35 фигурируют в стихотворениях [8].

Эта теория подтверждается третьей частью «Идзаёи никки», в которой Абуцу записывает поэтическую переписку со своими сыновьями, дочерью, сестрами и друзьями. В этой части Абуцу слово в слово цитирует собственные стихотворения и стихотворения своих корреспондентов. Комментируя одно из стихотворений, написанных сыном Тамэмори, Абуцу замечает: «Мне показалось, что эту песню о путешествии, он писал, вспоминая обо мне. Похоже, что они [сыновья - А. О.] сложили эти стихотворения на основе моего дневника из столицы, который я послала им» [9]. Кадзамаки предполагает, что третья часть дневника, в которой содержатся 26 стихотворений Абуцу и 24 стихотворения ее корреспондентов, напоминает образцовую поэтическую книгу, в которой Абуцу на собственном примере объясняет, как нужно вести поэтическую переписку [10]. С этой версией можно согласиться, приняв во внимание тот факт, что Абуцу была хорошо осведомлена в поэзии, явно придавала значение поэтическому образованию своих сыновей и хотела, чтобы они унаследовали семейную традицию.

Наконец, заканчивается дневник так называемой «длинной песней» (тёка или нагаута). Нагаута состоит из 151 строки, чередующихся по 5 и 7 слогов в каждой. Это стихотворение снова отсылает нас к причинам, объясняющим ее пребывание в Камакура, пересказываются некоторые мотивы, описанные в первой части.

Анализируя содержание произведения, можно говорить о цели его написания: у Абуцу было решительное и недвусмысленное намерение описать свои тяготы в поисках правды за благополучие не только детей, но и всего наследия поэтического дома Микохидари, передать потомкам свои знания о поэзии, продемонстрировав их в произведении, написанном в форме путевого дневника.

При анализе формы и содержания дневника возникает важный вопрос о соотношении поэзии и прозы в данном произведении. 116 стихотворений, из которых 86 сочинены самой Абуцу, вместе с заключительной нагаута составляют бóльшую часть произведения, при том, что прозаическая часть явно играет роль вступления, введения последующего за ним стихотворения. Абуцу активно использует поэтические приемы, словно пытаясь продемонстрировать свое умение. Так, например, в стихотворениях часто встречаются такие приемы, как макура-котоба («слова-изголовья», постоянные эпитеты), энго («связанные слова», словесные ассоциации), какэкотоба («поворотное слово», игра слов, построенная на омофонах) и др. Надо отметить, что поэзия всегда являлась важной составляющей очень широкого круга жанров. Дневниковая литература никки также не была исключением, но в «Идзаёи никки» мы видим абсолютное доминирование поэзии над прозой.

Анализ дневника «Идзаёи никки» еще раз доказывает размытость жанровых границ в средневековой японской литературе. Это произведение можно считать дневником лишь условно. По внешним признакам - указание дат и мест, в которые Абуцу проезжает и в которых останавливается, - «Идзаёи никки» соответствует путевым записям. Но при ближайшем рассмотрении, становится ясно, насколько важна поэтическая составляющая этого произведения, сближающая его с произведениями жанра ута-моногатари. Такое внимание к поэзии, неразрывное сочетание поэтической и прозаической частей позволяет предположить, что Абуцу хотела оставить эти записи как своеобразный учебник по стихосложению для своих детей и потомков. Сын Абуцу, Тамэсукэ, продолжил дело отца, основав собственную поэтическую школу Рэйдзэй (冷泉). Именно школа Рэйдзэй сумела сохранить поэтическую традицию японской классической литературы до наших дней.

[1] Абуцу-ни. «Идзаёи никки мэйгэцусё» [阿仏尼『十六夜日記残月抄』出雲、第一巻] «Дневник шестнадцатой ночи: записки при ясной луне». 1-й свиток. Токио: Идзумо, 1824. - C. 5.

[2] Такэда Ко. Идзаёи никки сайко [武田孝『十六夜日記詳講』明治書院] Подробные комментарии к «Идзаёи никки». Токио: Мэйдзи сёин, 1985. - С. 590.

[3] Такэи Кадзуто, Янасэ Кадзуо. Идзаёи никки, Ёру-но цуру-но тюсяку [武井和人・簗瀬一雄『十六夜日記・夜の鶴注釈』和泉書院] Комментарии к «Идзаёи никки» и «Ёру-но цуру». Осака: Идзуми сётэн, 1986. - С. 5-6.

[4] Там же. - C. 6.

[5] Там же. - С. 6-7.

[6] Там же. - С. 34.

[7] Edwin O. Reischauer. The Izayoi Nikki (1277-1280) // Harvard Journal of Asiatic Studies, Vol. 10, No. 3/4 (Dec., 1947). - C. 270.

[8] Подробнее см.: Кадзамаки Кэйдзиро. Абуцу-ни но бунгаку [風巻景次郎「阿仏尼の文学」（『風巻景次郎全集』第８巻）桜楓社] Литература монахини Абуцу. Полное собрание сочинений Кадзамаки Кэйдзиро. Токио: Офуся, 1971.

[9] Такэи Кадзуто, Янасэ Кадзуо. Идзаёиникки, Ёру-ноцуру-нотюсяку [武井和人・簗瀬一雄『十六夜日記・夜の鶴注釈』和泉書院] Комментариик «Идзаёиникки» и «Ёру-ноцуру». Осака: Идзумисётэн, 1986. - С. 267.

[10] Кадзамаки Кэйдзиро. Абуцу-ни но бунгаку [風巻景次郎「阿仏尼の文学」（『風巻景次郎全集』第８巻）桜楓社] Литература монахини Абуцу. Полное собрание сочинений Кадзамаки Кэйдзиро. Токио: Офуся, 1971. - С. 94.