Menu Content/Inhalt
Главная arrow Публикации arrow Культура arrow Ракин Д.С. «Го:мон дзикки» Сакума Осахиро
Ракин Д.С. «Го:мон дзикки» Сакума Осахиро Печать E-mail
22.07.2013 г.

«Го:мон дзикки» («Подлинное описание практики проведения пыток») Сакума Осахиро как источник по истории судопроизводства в конце периода Токугава

Д.С. Ракин

Система судопроизводства эпохи Токугава нечасто привлекает внимание исследователей, как отечественных, так и зарубежных, в результате чего эта тема до сих пор остаётся окружена многими мифами и заблуждениям. Для того, чтобы внести ясность в такую сложную и неоднозначную тему и развеять заблуждения аналогичные приведённому выше, не может быть ничего лучше изучения документальных свидетельств. В данном сообщении рассказывается об одном из наиболее примечательных источников подобного характера, из которого можно получить много важных сведений о такой части системы судопроизводства, как применение пыток. Трактат «Го:мон дзикки» (Подлинное описание практики проведения пыток) написан представителем семейства потомственных служащих городского управления (матибугё:докоро) Сакума Осахиро [1.]. Этот небольшой по объему текст содержит описание практики применения пыток во время допроса обвиняемого. Трактат был составлен Сакума Осахиро (1839 - 1923 гг.) в 1893 г. и основан на личном опыте автора, который служил в должности полицейского-следователя (ё:рики) [2.], поэтому представляет уникальную ценность для исследователей.

Трактат «Го:мон дзикки» начинается с короткого описания пыток, применяемых до эпохи Токугава. Примечательно здесь то, что автор текста явно воспринимает отказ от старых методов пытки как эволюцию в сторону менее жестоких методов воздействия: «С наступлением периода Токугава все пытки были ограничены четырьмя видами, и неизвестно о случаях применения пытки водой (мидзудзэмэ), огнём (хидзэмэ), «водяной тюрьме» (мидзуро:) или «деревянной лошади (мокуба) » [3.].

Затем он переходит к описанию уже тех пыток, которые применялись правительством эпохи Токугава. Таковых официально было четыре: бичевание (мутиути), сдавливание каменными плитами (исидакасэ), связывание верёвкой (эбидзэмэ) и подвешивание на верёвке (цуридзэмэ). Значительную часть трактата составляет детальное описание каждого из вида пыток, которые автор приводит в порядке их возрастания от наиболее лёгкой к наиболее тяжёлой.

Хотя официально, как об этом и говорится в трактате, разрешены были только четыре вида пыток, мы не можем говорить о том, что во второй половине периода Токугава не применялись иные способы физического и психологического воздействия.

Во-первых, законы бакуфу официально распространялись только на земли принадлежащие непосредственно бакуфу: [4.]. Проблему применения пыток в каждом конкретном княжестве необходимо исследовать отдельно.

Во-вторых, некоторые виды физического воздействия, не говоря уже о психологическом, считались не пыткой, а частью допроса. Наиболее показателен здесь пример допроса, производимого в камерах временного заключения (О:банъя). Для того, чтобы доставить арестованного в тюрьму, необходимо было наличие официального документа, включающего «серьёзные доказательства», каковым чаще всего являлось признание арестованного. Хотя формально пытка и не проводилась, полицейские часто проводили допрос с использованием тех или иных методик физического воздействия, чаще всего бичевания [5.].

В-третьих, бакуфу смотрело сквозь пальцы на пытки, применяемые в Специальном Управлении для воров и поджигателей (хицукэ то:дзоку аратамэ). Формально пойманные полицейскими данного управления преступники должны были передаваться для расследования в Управление городскими делами (матибугё:докоро). Однако известно, что на практике чаще всего расследование проводилось там же с применением таких методов воздействия, как, например, пытка голодом (сёкудзидзэмэ), пытка дымом (ибусидзэмэ), комбинирование пытки связыванием или подвешиванием с пыткой сдавливанием камнями и многие другие [6.].

Степень причиняемого во время пытки страдания строго контролировалась, а врач всегда пристально следил за состоянием подсудимого, но тем не менее случаи смерти заключённых во время пыток были не редки. В этом случае отдельно расследовалось, не виновны ли проводившие пытку следователи в смерти.

Одна из самых важных частей трактата - подробное описание самой процедуры проведения допроса с применением пытки. В первую очередь, автор перечисляет присутствующих на допросе чиновников и служащих, подробно описывается, как избирается каждый из чиновников, какова его функция и даже во что он одет; подробно описывается дознавательная комната, в которой проходит пытка [7.]. Важным представляется то, что проведение пытки контролируется служащими тайного надзора (мэцукэ), которые подчинялись непосредственно бакуфу и в данном случае играли роль своего рода внутренней полиции.

В трактате приводится рисунок, показывающий, где сидит каждый из чиновников, а отдельный параграф текста рассказывает о том, куда сажают подсудимого в зависимости от его сословия. Представителей высокого сословия проводят в ту часть помещения, где сидят полицейские, потому что, согласно формальной процедуре, их не начинают пытать сразу, а уговаривают сознаться самостоятельно. Если же они не сознаются, то их, так же как и всех остальных заключённых, пытают внизу, под деревянным навесом.

Из вышеописанного мы видим, что процедура проведения допроса и пытки были строжайшим образом регламентированы, присутствовало около десятка чиновников и служащих (включая стражников) и несколько слуг. Такая тщательность в организации пытки может означать лишь то, насколько важное место занимала пытка в системе судопроизводства и потому не допускала каких-либо спонтанных элементов. Благодаря столь изощрённой процедуре и помпезности проведения, пытка превращалась из способа запугивания в чинный государственный ритуал, подтверждающий торжество закона.     

Пытка применялась только к тем, против кого уже имеются достаточные улики, т.е. к тому, кто уже считался виновным, и мы не можем говорить, что она являлась только способом получения необходимых доказательств (исключая те случаи, когда необходимо было получить сведения о сообщниках преступника). Об этом же писал Сакума Осахиро и в небольшом трактате «Передаваемая из уст в уста традиция по проведению допросов» (Гимми-но кутидэн): «Пытку нельзя проводить без уважительной причины, и в этом заключается первейшая обязанность следователя, на которую должны быть направлены все его устремления. При расследовании преступления надо руководствоваться старым правилом - ненавидеть сам проступок, но не человека, его совершившего (коно дзай о никуми, коно хито о никумадзу)» [8.].

Получается, что функция пытки в Японии эпохи Токугава не заключалась в том, чтобы просто запугать преступников и отомстить им за совершённое преступление (тогда наиболее жестокие пытки не отменялись бы, а наоборот применялись бы с большим рвением), однако мы не можем сказать, что её назначением было «добывание истины». Пытка лежала где-то между расследованием и наказанием за преступление, это был особый ритуал, в котором манифестировались основные принципы идеологии бакуфу. Бакуфу было недостаточно совершить наказание над телом преступника, господство правящей идеологии должно было проявиться и в душе самого преступника, выражением чего становилось раскаяние [9.].

Вместе с тем из текста всё-таки следует, что после составления кодекса «Осадамэгаки хяккадзё» наблюдается некоторая эволюция системы пыток в сторону менее жестокой и более контролируемой, что в целом характерно для всей пенитенциарной системы Японии после реформ Кё:хо. Некоторые исследователи связывают это изменение с окончательным переходом государственного строя от режима военного времени эпохи первых сёгунов к гражданскому правлению [10.]. Конечно, нельзя определять эволюцию системы судопроизводства в течении эпохи Токугава исключительно в терминах «гуманизации» и прогресса, но говорить о погружении государства во «мрак феодализма», будет столь же неправильно. В любом случае, можно утверждать, что японская правовая система развивалась в особом направлении, отличном от стран Европы и Америки. Это оказало определённое воздействие на становление современного японского общества, даже учитывая то, что развитие японского права с наступления эпохи Мэйдзи происходило под знаком заимствования европейского опыта.

В итоге, мы видим, что пытка во второй половине эпохи Токугава заняла особую роль в системе судопроизводства не в качестве одного из наказаний, но как официально разрешённый метод воздействия на подсудимых с целью достижения признания ими своей вины. В свою очередь признание своей вины преступником представлялось одной из главных целей всей системы отправления правосудия. Даже сознавшись, преступник оставался в абсолютном подчинении власти закона (который отождествлялся с волей бакуфу, т.к. разделения судебной и исполнительной ветвей власти в Японии периода Токугава не существовало) и не искупал полностью своей вины. Очевидно также и то, что применение пыток для достижения признания характеризует всю правовую систему как ориентированную на изначальную виновность каждого в противовес признанному ныне принципу презумпции невиновности.

Интересно, что некоторые моменты в проведении дознания сохранились в своей буквальной форме вплоть до наших дней: в японской системе судопроизводства чистосердечное признание до сих пор остаётся «королём среди доказательств»; адекватность методов его добычи часто ставится под сомнение; запись чистосердечного признания обвиняемый пишет не сам, а только ставит подпись и т.д. [11.].

Литература и источники:
1.       Трактат издавался много раз, данное исследование было сделано по изданию, приведённому в приложении к: Оно Такэо. Эдо дзидай-но кэйбацу фудзоку си (Записи о практике наказаний в период Эдо). Токио, 1998. С. 487-533.
2.       Самураи, служившие в матибугё:докоро, были разделены на две группы: «ё:рики» (полицейский-следователь) и «до:син» (стражники). Ё:рики стояли выше до:син и осуществляли более ответственные функции. Жалование самурая в чине ё:рики составляло 200 коку риса.
3.       Оно Такэо. Указ. соч. С. 495.
4.       Ерёмин В.Н.. История правовой системы Японии. М.: РОССПЭН, 2010. С. 134.
5.       Сасама Ёсихико. Указ. соч. С. 143-145. Подтверждения этого также можно найти в таком источнике как Фудзита Кинтаро. Токугава Бакуфу Кэйбацу Дзу:фу. (Особенности наказаний, проводимых бакуфу Токугава).
6.       Сасама Ёсихико. Эдо матибугё:докоро дзитэн (Энциклопедия Городского Управления города Эдо). Токио: Касивасёбо:, 1991 г. С. 212-123. Существуют сведения о том, что в данном управлении применение пыток и наказаний регулировалось менее строго, чем в Городском Управлении бакуфу (матибугё:), из-за чего оно стало пользоваться дурной славой, и попасть туда горожане боялись куда больше.
7.       Оно Такэо. Указ. соч. С. 500.
8.       Трактат Гимми-но кутидэн приводится в приложении к: Оно Такэо. Указ. соч. С. 537 - 544.
9.       См.: Botsman Daniel. Punishment and Power in the Making of Modern Japan. Princeton: Princeton University Press, 2005.
10.   Ерёмин В.Н. Указ. соч., С. 15.
11.   David T. Johnson. Criminal Justice in Japan.//Law in Japan: a turning point. Ed. by Daniel H. Foote. Univ. of Washington Press, 2007. P. 348.

Источник оригинальной публикации: Ракин Д.С. Доклад на тему: ««Го:мон дзикки» («Подлинное описание практики проведения пыток») Сакума Осахиро как источник по истории судопроизводства в конце периода Токугава.//История и культура традиционной Японии, выпуск 4-й. Москва: РГГУ, 2011; стр. 114-136.

Автор: Ракин Дмитрий, 2-й курс магистратуры ИСАА при МГУ.
 
« Пред.   След. »