Menu Content/Inhalt
Меч Мисимы Печать E-mail
22.01.2011 г.

Кристофер Росс. Меч Мисимы: По следам легендарного писателя и самурая // Пер. с англ. М.: «Добрая книга», 2010. 308 с.

Книга английского журналиста и писателя К. Росса, пожившего в свое время в Японии и изучавшего там боевые искусства, сразу производит амбивалентное впечатление. С одной стороны, её легко отнести к области скороспелых «бестселлеров» на «горячие» темы, состряпанных без приложения особых интеллектуальных усилий (список использованной литературы в конце книги – как в средней руки курсовой, занимает две с половиной странички). С другой – книгу отличает подкупающая искренность подхода и определенные художественные достоинства.

Автор приезжает в Японию в наши дни с задачей провести личное журналистское расследование – найти меч, которым Мисима сделал сэппуку в 1970 г., поговорить с теми, кто знал его при жизни, и разгадать саму загадку той смерти и её причин. Многие – например, члены «Общества щита», «личной армии Мисимы» – просто отказываются говорить с ними, другие не могут ничего сообщить сверх общеизвестных фактов, третьи сознательно напускают тумана… Росс общается с тем, кто подарил Мисиме этот меч, с мастером той школы, в которой предположительно был изготовлен меч Мисимы, даже с его любовниками, но информация все равно поступает строго дозированными крупицами. Забегая вперед, скажем, что поиски – когда автор уже отчаялся узнать что-либо конкретное – увенчались успехом: уже перед самым отъездом автора с ним тайно связался отставной полицейский, которому в свое время поручили уничтожить меч, и показал его Россу – погнутый, с зазубринами и ржавчиной от крови…

Впрочем, сами поиски меча составляют лишь – довольно относительную – сюжетную канву: автор находит время буквально поминутно описать последний день Мисимы (не без тех раздражающих в беллетризованных биографиях замечаний, что герой вздохнул / скорбно подумал / улыбнулся и т.д.), детально описать технику сэппуку и ковки мечей, поговорить о куче мелочей, от особенностей японского языка до внешнего вида японских полицейских (иногда сочетание нескольких совершенно разноположных тем буквально на одной странице заставляет припомнить хлестаковскую «легкость в мыслях необыкновенную»)…

Но в недостатках этой книги кроются и её достоинства. Потому что «автобиографические» моменты дают возможность читать эту книгу не только как исследование, а как своего рода «дзуйхицу» или «си-сёсэцу», то есть в парадигме сугубо японских жанров. А сцены увлечения Росса кунг-фу в детстве в Англии, упражнений с мечом в храмовом саду, общения со всякими нестандартными личностями из числа иностранцев и местных в Японии да и просто одиночества в Токио в духе фильма «Трудности перевода» тонко прописаны и хороши сами по себе…

Кроме того, посреди общеизвестных для сколько-нибудь интересующихся Японией фактов попадаются и упоминание действительно малоизвестных событий и реалий, тех вещей, которые открываются человеку, глубоко погружающемуся «в материал». Так, Росс пишет о том, что урна с прахом Мисимы была кем-то похищена из семейной гробницы и нашлась потом рядом с общественным туалетом, что незадолго до смерти Мисима хотел сделать татуировку в виде пиона (символ мужской любви), что на базе Сил самообороны экскурсанты могут купить сувенирную продукцию с изображением балкона, с которого писатель обращался перед смертью к солдатам, что для сцены вивисекции котенка в «Полуденном буксире» эту самую вивисекцию Мисима провел не с кем-нибудь, а с Кобо Абэ, а походку Мисимы в школе, ещё до его увлечения спортом, называли походкой «бабушки-утки»…

Большое сожаление и даже удивление вызывает уровень подготовки книги. То, что научный аппарат ограничивается сомнительным списком литературы и небольшим словарем японских слов и понятий, ещё полбеды. Но то, что в выходных данных не указан ни переводчик, ни редактор с корректорами, весьма символично, ведь их работа тоже отнюдь не очевидна. Полбеды, что транскрипция половины японских слов не соответствует принятой в нашей стране поливановской системе, а согласованием предложения никто, похоже, всерьез не озабочивался: «Мисима заставляет своего беспокойного главного героя Мизогучи выразить проблему самоубийства в соотношении с вызывающей ужас природой красоты» (с. 162) – во-первых, «Мидзогути», во-вторых, Мисима никого ни к чему не принуждал, особенно «выражать в соотношении»... Хуже, когда некоторые японские понятия совсем не комментируются (другие же, наоборот, почему-то заслужили двух, а то и трех сносок на протяжении всего текста). И уж совсем плохо от взгляда на работу безымянных переводчика и редактора становится, когда они начинают откровенно фантазировать «на тему»: так, у Мисимы нет упомянутого на 65-й странице произведения «Башня тумана» (есть – «Храм на рассвете»), в «Исповеди маски» действует золотарь, а не «ночной мусорщик» (с. 250), а «путь пера и меча» (с. 103) абсурден сам по себе – японцы писали всё ж кистями, а не перьями…

Но даже несмотря на все эти недочеты, нам остается только порадоваться, что отнюдь неизбалованные исследованиями о современных японских авторах отечественные читатели смогли получить эту книгу не через десятки лет после издания на языке оригинала (как было с биографией Мисимы авторства Джона Натана), а всего лишь через 3 года.

Рецензент: А. В. Чанцев
Опубликовано: Япония наших дней. № 2 (4), 2010. – М.: ИДВ РАН, 2010.
 
« Пред.   След. »