Заведующий кафедрой востоковедения Дмитрий Стрельцов — об итогах внеочередных выборов в нижнюю палату парламента Японии и их влиянии на общее партийно-политическое пространство страны.

14 декабря в Японии состоялись внеочередные выборы в нижнюю палату парламента. Интересно, что премьер-министр С.Абэ распустил парламент и объявил о досрочных выборах в момент, когда с точки зрения формальной логики никаких предпосылок для этого не существовало.

Апеллируя к избирателям, Абэ обосновал проведение выборов необходимостью поддержать власть по вопросу о новом повышении ставки потребительского налога (правительство приняло решение отложить его введение на 18 месяцев) и выразить одобрение экономической политике правительства (т.н. «абэномике»). В центре предвыборной повестки стояли также проблемы государственного курса в области национальной безопасности (парламенту предстоит принять неоднозначный пакет законов о коллективной самообороне), а в более широком контексте — и пересмотра конституции, а также вопрос о возобновлении работы АЭС, приостановленных после аварии на Фукусиме, и вопрос о политике в сфере найма и социального благосостояния.

Роспуск парламента произошел в момент, когда до окончания срока полномочий нынешней власти еще оставалось около двух лет. И до выборов положение правящей коалиции, имевшей в нижней палате более двух третей мест, было как никогда прочным. Рейтинги правительства хотя и снижались на фоне ухудшения экономического положения в стране, но оставались по-прежнему достаточно высокими, превышая отметку 40%. Важным фактором поддержки правительства в японском обществе оставалась высокая личная популярность С.Абэ.

На этом фоне большинству избирателей были непонятны причины решения японского премьера. Можно предположить, что, как ни парадоксально это звучит, существенную, если не главную, роль сыграла ухудшающаяся ситуация в экономике. После повышения потребительского налога до отметки 8% в апреле нынешнего года произошло сильное снижение ВВП страны по итогам первых двух кварталов текущего финансового года. При этом проведенные кабинетом Абэ меры монетарной политики хотя и позволили достичь определенных успехов по преодолению дефляции и улучшению ситуации на фондовом рынке, в долгосрочном плане не могли обеспечить устойчивых темпов экономического роста.

К тому же начавшийся в стране инфляционный тренд был сопряжен с риском падения реальных доходов населения: зарплаты в корпоративном секторе, переживающем мучительный этап очередной реструктуризации, практически не росли и расти не собирались. Что касается крайне болезненных для японской экономики структурных реформ, предполагающих существенное сокращение непроизводительных бюджетных расходов, никакими реальными достижения и в этой области нынешняя власть похвастаться не могла.

Пессимистические прогнозы относительно экономической ситуации в будущем году, неопределенность с долгосрочными перспективами «абэномики», политические риски, связанные с опасностью дальнейшего снижения жизненного уровня населения и роста безработицы — все это заставило главу кабинета поторопиться со своим решением. Более удобного момента для роспуска парламента могло и не представиться.

Другим фактором, ускорившим решение об объявлении выборов, явилась удручающая ситуация в стане оппозиции. Главная оппозиционная сила — Демократическая партия Японии (ДПЯ) — за два года после ухода с политического олимпа так и не смогла преодолеть внутреннего кризиса и стать консолидированной политической силой с четкими и понятными избирателям идеологическими установками. В результате ДПЯ так и не удалось выступить на выборах с внятной программой по основным вопросам, волнующим японское общество.

Что касается прочих политических сил, способных составить ДПЯ конкуренцию в качестве некоммунистической альтернативы власти Либерально-демократической партии (ЛДП), то здесь наблюдалась почти полная катастрофа. Партии «третьего полюса» переживали мучительный процесс поиска собственной идентичности, результатом которого стала новая волна распадов, слияний и поглощений. В результате внутренних противоречий раскололось Общество реставрации, которому еще два года назад прочили большое будущее, исчезла с политической арены Партия всех, остатки которой влились в ДПЯ, Партия жизни представляла собой бледную тень некогда влиятельной группы сторонников И.Одзава, имевшей в своем составе несколько десятков депутатов. Определенную выгоду на этом фоне могли получить лишь коммунисты, которые сохранили цельность своей идеологической линии как главного и непримиримого критика власти.

Итоги выборов показали, что расчет правительства на то, чтобы получить «карт-бланш» от избирателей, полностью оправдался. Либерально-демократическая партия получила 291 мандат (293 до выборов) и подтвердила свой безоговорочный статус правящей партии: вместе с партнером по коалиции партией Комэйто, также сохранившей свои позиции, она имеет в нижней палате 317 мест из 475. Квалифицированное большинство позволяет правительству, как и ранее, уверенно продвигать через парламент все свои законодательные инициативы, игнорируя мнение оппозиции, причем такая ситуация будет продолжаться до 2018 года, т.е. до истечения срока полномочий нынешнего состава палаты представителей.

Фактически поражением закончились выборы для ДПЯ, даже несмотря на некоторое увеличение своего представительства (с 62 до 73 мест). У ДПЯ имелся шанс существенного скачка, связанный с вышеуказанным фактором отсутствия у избирателей некоммунистической альтернативы, который не работал на выборах 2012 года, где активно позиционировали себя партии «третьего полюса». Однако большинство потенциальных протестных голосов, на которые рассчитывали демократы, предпочли «голосовать ногами» — остаться дома, лишь бы не поддерживать партию, недавнее правление которой оставило в японском обществе столь мрачные воспоминания. Уровень явки на выборах составил 55,48% — самый низкий показатель за всю послевоенную историю. Показателем того, что в руководстве ДПЯ итоги выборов были восприняты как провал, явилось заявление Б.Каиэда, которому даже не удалось переизбраться на выборах, о намерении уйти с поста председателя партии.

Единственной партией, сумевшей извлечь для себя выгоду из создавшейся ситуации, как и следовало ожидать, оказалась Компартия, увеличившая свое представительство с 8 до 21 места. Впервые с 1996 года КПЯ удалось победить в одном из «малых округов» (в префектуре Окинава), где у малых и средних партий традиционно отсутствуют какие-либо шансы. Прочие же партии выступили крайне невыразительно. Например, Партия нового поколения Т.Хиранума — осколок бывшего Общества реставрации, — имея до выборов 19 мест, смогла получить лишь 2 мандата. Лишь Партия реставрации — преемник Общества реставрации — сохранила свое положение в нижней палате (41 место против 42 до выборов), оставшись единственным представителем «третьего полюса», заметным на политической арене страны. Помимо всего прочего, проблему для оппозиции составила ее неспособность достичь хотя бы минимальной координации действий против партии власти в «малых округах» — каждая из партий предпочла действовать в одиночку. В результате ЛДП и Комэйто удалось победить в 149 из 194 «малых округов», тогда как ДПЯ, выставившей своих кандидатов в 178 «малых округах» — лишь в 30, а Партии реставрации (77 кандидатов) — в 7.

Выборы высветили застарелую проблемы японского партийно-политического пространства — отсутствие в нем влиятельной левоцентристской партии, строящей свою программу на лозунгах национального благосостояния, пенсионной реформы и государственной поддержки социально уязвимых слоев общества. По всей видимости, в ближайшем будущем следует ожидать коренных реформ в ДПЯ, от которых будет зависеть ее будущее. Если демократам не удастся преодолеть внутренние разногласия, найти сильного лидера, обладающего личной харизмой, и выдвинуть конструктивную программу, понятную широким слоям японской общественности, ее ждет печальный конец.

Пока же дело движется к воссозданию в новой редакции приснопамятной «системы 1955 года» — длительного и фактически монопольного правления одной политической партии консервативной ориентации. Однако многие справедливо говорят о том, что правление ЛДП отнюдь не основано на общенациональном консенсусе: даже на прошедших выборах за нее проголосовало лишь 25% японцев, имеющих право голоса.