Menu Content/Inhalt
Главная arrow Публикации arrow Культура arrow Зверев А.С. Знаки препинания конца предложения
Зверев А.С. Знаки препинания конца предложения Печать E-mail
17.09.2015 г.

Знаки препинания конца предложения как заключительные частицы письменного японского языка

Алексей Зверев

Основы развиваемого подхода к пунктуации

Японская пунктуация - неотъемлемый компонент оригинальной системы письма, который до сих пор почти не подвергался научному описанию. Формирование пунктуационных норм в японском языке происходило главным образом в послевоенный период, а становление японской пунктуации как предмета лингвистических исследований приходится только на 1980-е годы. К настоящему времени эта сторона письменного языка остается практически не изученной, и наша статья в некоторой степени восполняет пробел в этой области японистики.

Наиболее развитое направление в общей теории пунктуации, в рамках которого выделяются исследования [7; 8; 10], рассматривает ее как внутреннее явление письменного языка и изучает обусловленность расстановки знаков препинания структурно-смысловыми факторами вне связи с интонацией или паузацией. С точки зрения авторов данных работ, современная пунктуация представляет собой самостоятельный лингвистический феномен - нечто большее, чем искусственную надстройку, введенную в систему письменного языка для более точной передачи устной речи. В выполненных ими исследованиях наблюдается осознанный отход от синкретичного восприятия знаков препинания и их устных коррелятов, которое характеризует представления грамотных носителей и находит неизменное выражение в ориентированных на широкую аудиторию пособиях и справочниках, подобных [14; 15]. В терминах статьи [1] эту особенность подхода следует расценивать как проявление системоцентризма; в то же время взгляды указанных авторов сохраняют и антропоцентричные черты. В области пунктуации все еще не проводится различия между разными уровнями письменного языка, в частности, графическим и синтаксическим. Видимо, во многом именно это метонимическое отождествление способствовало закреплению подхода к знакам препинания как к некоторому специальному классу письменных показателей, ограничивая при этом применение выработанных лингвистической наукой инструментов описания. Такое мышление препятствует самому возникновению идеи о приложении к знакам препинания понятий вроде «союз» или «субстантиватор»; их использование, напротив, предполагает отход от традиционных представлений о пунктуации как о чисто графическом явлении. В названных работах пунктуация предстает системой вспомогательных графических помет, которая рассматривается на одном уровне с лексико-грамматическими средствами языка и в то же время видится как нечто отдельное от них. В фундаментальных исследованиях [7; 8], выполненных на материале русского языка, убедительно обосновывается обусловленность расстановки знаков препинания грамматическими факторами - но сами эти знаки не рассматриваются в качестве полноценных служебных показателей, в отличие от синонимичных им единиц письменного языка с сегментными устными коррелятами. В монографии [10] английская пунктуация связывается с особой «текстовой грамматикой», которая описывает исключительно формальные пунктуационные явления письменного языка и существует параллельно обычной «лексической грамматике» [10].

Предлагаемый подход к изучению пунктуации продолжает системоцентричное развитие той позиции, которая была представлена в упомянутых работах [7; 8; 10]. Знаки препинания также рассматриваются нами не как несовершенное средство для передачи интонации и пауз, но как самодостаточное явление письменного языка. Однако знакам препинания не придается статуса какого-то обособленного класса графических показателей: они органично встраиваются в общую систему непунктуационных единиц. Наш подход основывается на следующих принципах:

1) Знаки препинания могут рассматриваться не только как графемы, но и как единицы более высоких уровней языка, записанные при помощи этих графем.

2) При таком рассмотрении знаки препинания проявляют разностороннее сходство с прочими языковыми средствами, прежде всего, служебными показателями, и могут быть описаны по тем же самым принципам.

3) Интегрированные таким образом в систему письменного языка, с точки зрения своих функций внутри этой системы знаки препинания не сохраняют того единства, которое приписывается им на графическом уровне, но распределяются по разным классам таких показателей.

Графическая специфика признается нами релевантным свойством знаков препинания, имеющим большое значение для выделения этих показателей в тексте. Но это важное свойство, как и особенности их устных коррелятов или характер соответствий между явлениями графики и синтаксиса, не имеет прямого отношения к проблемам собственно грамматического описания, в частности, частеречной классификации единиц письменного языка.

В данной статье мы демонстрируем возможности развиваемого подхода на материале японской пунктуации конца предложения. Употребляемые в этой позиции знаки препинания рассматриваются нами как заключительные частицы, функционирующие в письменной форме языка. Такое избирательное освещение предметной области, вероятно, расходится с традиционным представлением о пунктуации как о едином графическом явлении. Однако стремление описать все заключительные знаки препинания в одной статье привело бы к неприемлемому увеличению ее объема, а описание других пунктуационных средств вроде падежного показателя 〜, связки = или союзного наречия ......, помимо прочего, потребовало бы привлечения совсем иного теоретического аппарата и углубления во множество разных разделов лингвистики.

Заключительные частицы в японском языке

Заключительные частицы (яп. 終助詞 shuujoshi, англ. sentence-final particles) - признанный класс служебных показателей японского языка [2; 4; 6; 9]. Располагаясь в абсолютном конце предложения, эти частицы маркируют его правую границу. Традиционно подчеркивается, что завершение предложений при помощи заключительных частиц чрезвычайно распространено в устной бытовой речи [2; 6]; употребление заключительных знаков препинания, прежде всего, точки - норма современного письменного языка. В следующем примере предложение оканчивается группой из двух вопросительных частиц の? no?:

(1)  君はなにが怖いの?

kimi     wa       nani     ga        kowa-i                  no?

ты       TOP    что      NOM   страшный-PRS          PTCL

Чего же ты боишься? [13]

Частицы этого класса могут обозначать и правую границу в составе придаточного предложения-цитаты:

(2)  この調子ですよ!と先生にも褒められました。

kono    chooshi           des-u                   yo!       to

этот    состояние      COP.ADR-PRS          PTCL  QUOT

sensei              ni         mo       home-rare-mash-ita.

учитель          DAT    тоже   хвалить-PASS-ADR-PST

И учитель меня похвалил: «Вот так и надо!». [13]

В этом примере прямую речь завершает последовательность заключительных частиц よ! yo!.

Следует подчеркнуть, что функция сегментации речевого потока не является прерогативой пунктуации. В частности, в обозначении правой границы предложений на письме задействованы как конечные знаки препинания, так и заключительные частицы с сегментными устными коррелятами (которые выполняют указанную функцию в устной речи, наряду с просодическими средствами).

Выделение предложений в потоке устного или письменного дискурса - базовая синтаксическая функция заключительных частиц. Вместе с тем, оформление квантов-предложений показателями одного класса обеспечивает формальное единство всего текста.

Другая важная функция заключительных частиц состоит в придании модально-экспрессивной окраски ограниченным ими фрагментам текста. Эта роль отражена в другом распространенном названии этих показателей - «модально-экспрессивные частицы» (МЭЧ).

Как сообщает монография [12], описывая многообразные пунктуационные новации языка электронного общения, «конец предложения понимается как место, куда должны помещаться знаки и символы, выражающие отношение пишущего». Эта формулировка в точности соответствует замечанию С. Мартина о «тенденции присоединять [к концу предложения] заключительные частицы с целью как-то дополнительно указать на отношение говорящего к тому, что он говорит» [9].

Модально-экспрессивная маркированность накладывает заметные ограничения на сферу употребления частиц этого класса. При описании МЭЧ внимание исследователей обращается главным образом на устную форму языка: именно бытовая устная речь называется в качестве основной области распространения этих частиц [2; 6]. При этом справедливо отмечается определяющее значение иных характеристик дискурса, отличных от собственно канала передачи информации: его неформальности, эмоциональности, пониженного уровня вежливости.

Здесь необходимо указать на одно важное противоречие, которое, с нашей точки зрения, содержится в описаниях фундаментальных грамматик. С одной стороны, заключительные МЭЧ позиционируются в первую очередь как явление спонтанной устной речи бытовых диалогов. С другой стороны, определение этого класса служебных показателей традиционно основывают на понятии предложения, которое особенно плохо применимо именно к этому типу дискурса (о проблемах сегментации японской устной речи, отказе от понятия «предложение» см., например, [11]). Таким образом, в действительности оказывается, что разработанный в японистике грамматический конструкт лучше всего описывает феномены четко организованного в предложения потока письменной речи, в том числе замечательным образом подходит для изучения заключительной пунктуации. Впрочем, и устный язык - это не только повседневная разговорная практика, но и речь актеров в кино, и даже речь, полученная в результате непосредственного чтения вслух записанного текста. Понятие заключительной МЭЧ - в том виде, в каком оно конструируется в традиционных описаниях, - в принципе может быть приложено к единицам любого типа дискурса, структурированного должным образом, независимо от визуальной или акустической природы его материальной основы.

В данной статье акцент смещается на явления письменного языка. Те из заключительных знаков препинания, которые активно употребляются в чисто синтаксической функции, лишенные модально-экспрессивной нагрузки (точка, многоточие), менее всего подвержены стилистическим ограничениям. Знаки конечной экспрессивной пунктуации можно встретить в заголовках газет или броской рекламе, в имитирующих устную речь диалогах в художественных произведениях [3]. Такие знаки обильно используются в японских комиксах-manga, в неформальных бытовых текстах вроде кратких записок или объявлений [5]. Главной же областью распространения пунктуационных МЭЧ, где наблюдается их наибольшее разнообразие, является эмоциональная и персонализованная речь, представленная в сфере неформальной электронной коммуникации.

В основу настоящей статьи положена идея о применении к знакам препинания теоретического аппарата, который был разработан для описания непунктуационных единиц - канонических МЭЧ. Но не менее важным видится шаг, сделанный в обратном направлении: заключенная в значении последних информация о некоторой границе - обычный объект внимания специалистов в области пунктуации - представляет не меньшую ценность, чем активно исследуемые несинтаксические особенности.

Как и в случае знаков препинания, на материале канонических МЭЧ можно отметить явные объединяющие тенденции чисто графического (фонетического) характера. Значительное число МЭЧ, которые составляют ядро этого класса (ね, さ, よ и др.), на письме выражаются одной графемой-знаком слоговой азбуки, а в устной речи им соответствует один 音 on (мора) (C)V. Но японская частеречная классификация, насколько нам известно, не уделяет внимания обстоятельствам такого рода. Соответственно, в класс МЭЧ уверенно включаются и фонетически более сложные единицы вроде もんか monka или がな gana - хотя примечательно, что именно в таких случаях мнения разных авторов расходятся [2; 4; 6; 9]. Напротив, единицы простейшего формального устройства относятся, например, к падежным послелогам (が, に, を и др.), для которых это свойство тоже не считается определяющим.

Подражая авторам популярных справочников, мы могли бы описать конечные знаки препинания в более традиционном стиле. Мы могли бы использовать разработанные для изучения МЭЧ инструменты, обнаружив характерные для МЭЧ свойства - и при всем этом не называть знаки препинания заключительными частицами, ссылаясь на особенности, которые имеют отдаленное отношение к задачам частеречной категоризации и совсем не учитываются в грамматических описаниях. Представляется, однако, что результат такого подхода к заключительной и иной пунктуации оказался бы слишком уязвимым перед бритвой Оккама и имел бы ограниченное практическое применение в обработке письменной речи.

Мы полагаем целесообразным приложение к материалу других языков как изложенных в начале статьи общих принципов описания пунктуации, так и представленного подхода к заключительным знакам препинания.

Принятые сокращения

ADR - адрессив

PRS - настояще-будущее время

COP - связка

PST - прошедшее время

DAT - датив

PTCL - частица

NOM - номинатив

QUOT - цитационный союз

PASS - пассив

TOP - топик

Литература

1. В.М. Алпатов. Об антропоцентричном и системоцентричном подходах к языку // Вопросы языкознания. М: Наука, 1993. № 3. С.15-26

2. В.М. Алпатов, П.М. Аркадьев, В.И. Подлесская. Теоретическая грамматика японского языка. М.: Наталис, 2008. Том 1.

3. А.Ю. Данилов, Н.А. Сыромятников. Японский язык. Пунктуация, знаки повтора, вспомогательные пометы. М.: Муравей-Гайд, 2001.

4. М. Киэда. Грамматика японского языка. М.: ЛКИ, 2008. Том 1.

5. Е.В. Маевский. Графическая стилистика японского языка. М.: Муравей-Гайд, 2000.

6. А.Ф. Прасол. Заключительные модально-экспрессивные частицы в японской речи. Владивосток: Издательство ДВУ, 1999.

7. А.Б. Шапиро. Современный русский язык. Пунктуация. М.: Издательство АН СССР, 1955.

8. Б.С. Шварцкопф. Современная русская пунктуация: система и ее функционирование. М.: Наука, 1988.

9. S.E. Martin. A reference grammar of Japanese. Honolulu: University of Hawai'i Press, 2004.

10. G. Nunberg. The linguistics of punctuation. Stanford: Center for the Study of Language and Information, 1990.

11. Yasuharu D., Koiso H., Maruyama T., Maekawa K., Takanashi K., Enomoto M., Yoshida N. Two-level annotation of utterance-units in Japanese dialogs: An empirically emerged scheme // Proceedings of the 7th International Conference on Language Resources and Evaluation (LREC2010), 2103-2110, Valletta, Malta, May 2010.

12. 秋月高太郎 [Акидзуки Ко:таро:] 日本語ヴィジュアル系--あたらしいにほんごのかきかた [Визуальный стиль в японском языке - новое японское письмо]. Токио: Кадокава, 2009.

13. 現代日本語書き言葉均衡コーパス(中納言) [Сбалансированный корпус современного письменного японского языка]. Режим доступа: https://chunagon.ninjal.ac.jp

14. 大類雅敏 [О:руй Масатоси] 句読点活用辞典 [Практический справочник по употреблению пунктуации]. Токио: Эйко, 2006.

15. 句読点、記号・符号活用辞典 [Практический справочник по употреблению пунктуации, специальных знаков и символов]. Токио: Сё:гаккан, 2007.

Данная работа является сокращенной версией статьи Зверев А.С. Знаки препинания конца предложения как заключительные частицы письменного японского языка // Вопросы языкознания. М., 2014. №6. С.92-110.

Зверев Алексей Сергеевич, младший научный сотрудник Отдела языков народов Азии и Африки Института востоковедения РАН

Последнее обновление ( 01.07.2016 г. )
 
« Пред.
Яндекс.Метрика
Институт Дальнего Востока РАН