Сотрудничество Токио и Анкары в оборонной сфере

Парамонов О.Г.

Министр национальной обороны Турецкой Республики Фикри Ышык (Fikri Işık) в своём заявлении, сделанном накануне состоявшейся 7 июня 2016 г. в Анкаре встречи с командующим морскими Силами самообороны Японии Такэи Томохисой, подчеркнул намерение своей страны развивать связи с Японией в оборонной сфере, предложив, в частности, увеличить количество служащих Сил самообороны, проходящих подготовку в Турции для участия в миротворческих операциях, а также продвигать кооперацию с Японией в сферах, связанных с оборонной промышленностью [1].

Оценивая возможные ожидания турецкой стороны, связанные с военно-техническим сотрудничеством (далее - ВТС) с Токио, целесообразно учитывать, что уже накопленный сторонами опыт подобного взаимодействия пока можно оценивать как негативный.

Первый шаг в направлении взаимодействия с Анкарой в оборонной сфере был сделан Токио ещё до повторного избрания Синдзо Абэ в декабре 2012 г. на пост главы правительства Японии и последовавшего за этим поворота Токио к «проактивному пацифизму», при котором состоялся значительный пересмотр самоограничений японской оборонной политики, одно из которых было связано с отказом Токио от экспорта продукции военного назначения (далее - ПВН).

Когда в декабре 2011 г. правительство Ёсихико Ноды под давлением Вашингтона и представителей национального оборонно-промышленного комплекса объявило о смягчении существовавшего на протяжении десятилетий запрета экспорта продукции военного назначения, в Турции, не имеющей в силу ряда политических причин доступа к западным военным технологиям, начали рассматривать Токио в качестве одного из ключевых потенциальных партнеров в сфере ВТС. Это было обусловлено сильными позициями японского ОПК в таких областях, как программное обеспечение для автоматизированных систем, военная электроника, универсальные корабельные платформы. Турцию также интересовали технологии, использованные при создании нового основного танка для Сил самообороны Японии Т-10 (начал поступать на их вооружение в 2015 г.). Развивая скорость до 70 км/, японский танк имеет уникальные показатели мобильности. В турецких СМИ обсуждались перспективы ВТС с Японией, при этом подчеркивалось, что инициативу должна проявить именно Анкара [2]. Стоит также отметить, что у турецкой стороны к тому времени уже имелся положительный опыт ВТС с одной из стран СВА - Республикой Корея.

Перспективы ВТС обсуждались в ходе состоявшегося в конце 2011 г. визита в Турцию Коитиро Гэмбы, возглавлявшего МИД Японии, затем последовали встречи по линии оборонных ведомств двух стран. В июле 2012 г. Заместитель министра обороны Японии Хиронори Окадзава в ходе своей поездки в Турцию и Казахстан провел консультации с представителем военного руководства Умитом Дундаром (Ümit Dündar). При этом состоялся обмен мнениями по вопросам безопасности в АТР, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, было подписано на межведомственном уровне заявление о намерениях, в котором стороны договорились продвигать сотрудничество и различные формы обменов в военной и близких к ним сферах, включая миротворческие операции, ликвидацию последствий гуманитарных катастроф и стихийных бедствий, борьбу с пиратством. Х. Канадзава посетил расположенные в Анкаре инфраструктуру подготовки участников миротворческих операций PfP (Partnership for Peace) и Центр передового опыта НАТО в области борьбы с терроризмом (NATO Centre of Excellence Defence Against Terrorism). В ходе приема у главы оборонного ведомства Турции Исмета Йылмаза (İsmet Yilmaz), занимавшего эту должность до середины 2015 г., стороны пришли к согласию по поводу продолжения контактов на высоком и рабочем уровнях, обменов между учебными и научно-исследовательскими структурами, расширению сотрудничества по линии НАТО.

В марте 2013 г. Исмет Йылмаз посетил Токио и провел консультации с главой оборонного ведомства Японии Ицунори Онодэрой, во время которых министры обсудили вопросы региональной безопасности, а также договорились о развитии различных форм взаимодействия в оборонной сфере. Далее, в ходе визита С. Абэ в Турцию в мае 2014 г. президент Реджеп Тайип Эрдоган предложил создать на её территории совместное предприятие TUSAS Engine Industries и Mitsubishi Heavy Industries по разработке и выпуску двигателя для перспективного танка Altay собственной разработки и вскоре получил положительный ответ от Токио. Турецкая сторона заверила своих партнеров в готовности обеспечить сохранность технологической информации и подписать соглашение, ограничивающее её передачу без согласия Японии третьим странам [3].

В Токио рассчитывали, что ВТС со страной, входящей в НАТО, не вызовет негативной реакции со стороны США - главного союзника Японии. В случае успеха переговоров было бы создано первое в истории Японии совместное предприятие по выпуску ПВН. Представители минобороны Японии подчёркивали, что благодаря энергичной дипломатии С. Абэ ряд государств уже проявляет интерес к японским военным технологиям. По их мнению, совместное предприятие с Турцией могло бы помочь создать подобные проекты со странами, не входящими в число традиционных политических партнеров Японии [4].

В феврале 2014 г., после визита С. Абэ в Турцию, стало известно об отказе сторон от дальнейших переговоров по проекту. В качестве основной причины указывалось на заявленную Анкарой возможность экспорта перспективного танка Altay в Пакистан , что могло повлечь за собой риски использования этих боевых машин для целей, не соответствующих принципам «проактивного пацифизма». С. Абэ прокомментировал вопрос как окончательно решённый, эаявив: «ничего нельзя сделать» [5].

Из высказываний официальных лиц и представителей экспертного сообщества Японии также следовало, что даже в случае возникновения у Турции желания пойти на компромисс в вопросе реэкспорта совместно произведённой ПВН, сделка всё равно бы не состоялась. У Токио появились веские причины предполагать, что попытка поддержать национальный ОПК и укрепить собственную обороноспособность за счёт сотрудничества со страной, правительство которой оказалось способно проводить плохо предсказуемую внешнюю политику, может нанести существенный вред собственным национальным интересам.

Считая реально существующей военную угрозу со стороны Ирана, Турция в сентябре 2012 г. анонсировала переговоры с китайской China Precision Machinery Import-Export Corp. о получении помощи в создании собственной, автономной от НАТО, системы ПРО. В Японии, которая совместно с США занимается разработками в сфере ПРО, пришли к выводу, что любые контакты между Турцией и Китаем в военной области даже при получении соответствующих гарантий от Анкары несут в себе слишком высокие риски, связанные с утечкой чувствительных технологий. Об этом свидетельствовали официальные комментарии Токио: «Турция пыталась укрепить свою национальную безопасность при помощи Китая. Это нас настораживает» [6]. НАТО, занимавшееся разработкой интегрированной системы ПВО, было также шокировано перспективой турецко-китайского партнерства из-за опасности утечек чувствительной военной информации в Китай.

Ситуация с Турцией занимает не первое, но важное место в списке причин, по которым Япония с большой осторожностью занимается подбором партнеров по ВТС после того, как 1 апреля 2014 г. правительство и Совет национальной безопасности Японии одобрили «Три принципа трансфера продукции военного назначения» [7], Совет национальной безопасности одобрил Основные направления их применения [8], в соответствии с которыми японским компаниям разрешается осуществлять поставки военной продукции союзникам Токио или дружественным государствам. Также был значительно упрощён порядок участия японских производителей в международных проектах, связанных с разработкой и производством вооружений.

По мнению, высказанному одним из высокопоставленных сотрудников минобороны Японии, только США и Великобритания могут бережно обращаться с японскими технологиями [9]. Тем не менее, сложные отношения Японии и КНР продолжают влиять и на процесс поиска Токио перспективных партнеров по ВТС среди стран так называемого англосаксонского мира и в ЕС.

В июле 2014 г., в ходе состоявшейся во время турне С. Абэ по государствам Океании встречи с премьер-министром Австралии Тони Эбботом, была достигнута предварительная договорённость об оснащении австралийских ВМС субмаринами типа Сорю (Soryu), которые предполагалось строить по лицензии на верфях в Аделаиде или поставлять из Японии. Сорю является самой большой неатомной субмариной (водоизмещение свыше 4 000 тонн) и считается одной из лучших в своём классе, её основным преимуществом является большая продолжительность пребывания в подводном положении благодаря использованию анаэробного двигателя Стирлига. В составе морских Сил самообороны уже имеется несколько подлодок данного типа, построенных компаниями Mitsubishi Heavy Industries и Kawasaki Shipbuilding.

Объявленное в апреле 2016 г. правительством Малкольма Тёрбнулла, сменившего Т. Эббота на посту премьера, решение Канберры потратить 50 миллиардов австралийских долларов на закупку субмарин у французской компании DCNS оказалось крайне неприятным сюрпризом для японского правительства, поскольку в Токио были уверены в бесспорных преимуществах своего предложения. О глубине этого разочарования можно судить по комментариям министра обороны Японии Гэн Накатани: «Я хочу получить объяснения, почему выбрали не нас, и сделаю соответствующие выводы» [11]. В японских СМИ появились предположения о том, что выбор не в пользу Японии во многом был сделан австралийцами из-за давления со стороны Пекина, являющегося важнейшим торговым партнером Канберры в ряде стратегических секторов экономики и не желающего пассивно наблюдать за укреплением её отношений с Токио в сфере безопасности.

В отличие от ситуации с Анкарой, фиаско с Канберрой может иметь более серьёзные последствия, поскольку в Токио надеялись, что поставка субмарин в Австралию продемонстрирует японскому обществу и соседям Японии по региону успешность курса С. Абэ на укрепление связей с дружественными государствами в оборонной сфере, а также наличие значительных выгод от этой политики не только для безопасности Японии, но и для её экономики.

Вместе с тем, некоторые эксперты не видят в первых неудачах причин для слишком большого пессимизма. Директор института сравнительных азиатских исследований при Университете Temple (Япония) Роберт Дьюджеррик (Robert Dujarric) полагает, что, хотя японские компании и столкнулись с рядом неудач при выходе на рынок вооружений, они имеют учиться на подобном опыте. У Японии нет военной техники, которая прошла «боевую обкатку». Более чем семидесятилетний период мира и самоограничений в торговле оружием может сыграть здесь негативную роль [12].

В ходе визита С. Абэ в мае 2014 г. во Францию была достигнута договорённость о совместной разработке подводного дистанционно управляемого аппарата (underwater drone), в начале 2015 г. начались консультации о создании универсального робота-сапёра, способного действовать в условиях радиоактивного заражения. В японских СМИ появились предположения о намерении Токио создать противовес контактам в военно-технической сфере между Парижем и Пекином, при этом снова обрёл актуальность вопрос утечки чувствительных японских технологий в Китай [13]. В марте 2015 г. в ходе встречи в формате «два плюс два» в Токио было подписано франко-японское соглашение о трансфере военного оборудования и технологий [14]. Юридически обязывающие гарантии Парижа японская сторона посчитала достаточными.

Возвращаясь к теме ВТС Японии с Турцией, нужно отметить, что пока единственной площадкой для возможного взаимодействия этих стран является возглавляемый США международный консорциум по разработке многоцелевого истребителя F-35 Joint Strike Fighter Lightning. Турция уже является участником данного проекта и разместила заказ на поставку нескольких машин. Япония ведёт переговоры о вхождении в данный консорциум и рассчитывает на участие в работах по нему компании Mitsubishi Heavy Industries [15]. В условиях курса Р. Эрдогана на нормализацию отношений с Израилем и заинтересованности последнего в закупках японской электроники для своих вооружений можно предположить возникновение новых точек соприкосновения Токио и Анкары в сфере ВТС. Но это всего лишь одна из гипотез.

В заключении хотелось бы отметить, что, хотя первый опыт ВТС между Токио и Анкарой оказался неудачным, подобные контакты способствовали активизации обменам между странами по другим направлениям оборонной политики. Кроме того, ряд турецких экспертов полагает, что сохраняются предпосылки для его возобновления, к которым они относят определённую схожесть новых тенденций в экономических моделях Японии и Турции, получивших неофициальные названия «Абэномика» и «Эрдоганомика», неплохие личные отношения между японским премьером и турецким президентом, отсутствие негативного исторического фона в межгосударственных отношениях [16]. Кроме того, Япония и Турция, будучи тесно интегрированными в различные, в том числе и военные, структуры так называемого Запада, так и не смогли стать в них фактически равноправными участниками. В частности, являясь государствами с демократической системой правления (применительно к Турции - со значительными оговорками), Япония и Турция не разделяют многое из современной концепции «европейских ценностей».

[1] Turkey, Japan aim for closer defense ties http://www.dailysabah.com/politics/2016/06/08/turkey-japan-aim-for-closer-defense-ties

[2] Turkey, Japan may boost links in defense industry http://www.hurriyetdailynews.com/turkey-japan-may-boost-links-in-defense-industry.aspx?pageID=238&nID=11159&NewsCatID=345

[3] Tank engine development eyed with Turkey http://www.japantimes.co.jp/news/2014/01/04/national/tank-engine-development-eyed-with-turkey/#.V35JwtKLTIX

[4] Japan, Turkey to develop weapons tech together http://asia.nikkei.com/Politics-Economy/Policy-Politics/Japan,-Turkey-to-develop-weapons-tech-together

[5] China seen behind Japan's failed Turkey arms deal http://asia.nikkei.com/Politics-Economy/International-Relations/China-seen-behind-Japan-s-failed-Turkey-arms-deal?page=1

[6] Ibidem

[7] Боэйсобиитэн сангэнсоку (Три принципа трансфера продукции военного назначения) http://www.kantei.go.jp/jp/kakugikettei/2014/__icsFiles/afieldfile/2014/04/01/20140401-1.pdf

[8] Imlementation guidelines for the three principles on Transfer on Defense Equipment and Technology, April 1, 2014 (Provisional Translation) http://www.mofa.go.jp/press/release/press22e_000010.html

[9] China seen behind Japan's failed Turkey arms deal http://asia.nikkei.com/Politics-Economy/International-Relations/China-seen-behind-Japan-s-failed-Turkey-arms-deal?page=1

[10] Can Japan's defense firms bounce back from failed Australia sub bid? http://www.dw.com/en/can-japans -firms-bounce-back-from-failed-australia-sub-bid/a-19229228

[11] Ibidem

[12] Japan, France join hands on defense equipment, fast-breeder reactors. http://www.japantimes.co.jp/news/2014/05/05/national/politics-diplomacy/japan-france-join-hands-defense-equipment-fast-breeder-reactors/; Japan, France eyeing defense deal http://asia.nikkei.com/Politics-Economy/International-Relations/Japan-France-eyeing-defense-deal

[13] Kameda M. Japan, France ink defense gear transfer pact at two-plus-two meeting http://www.japantimes.co.jp/news/2015/03/13/national/politics-diplomacy/japan-france-ink-defense-gear-transfer-pact-at-two-plus-two-meeting/

[14] Turkey, Japan may boost links in defense industry http://www.hurriyetdailynews.com/turkey-japan-may-boost-links-in-defense-industry.aspx?pageID=517&nID=11159&NewsCatID=345

[15] Turkey, Japan and the defense industry http://www.dailysabah.com/columns/cemil-ertem/2015/10/02/turkey-japan-and-the-defense-industr