Дацышен В.Г. Общественно-политическая мысль в японском обществе в эпоху Эдо
25.10.2012 г.
Владимир Дацышен

Япония является во многом уникальной цивилизацией. Имея отличную от всех своих соседей сословно-классовую структуру и политическую организацию, эта страна  первой из стран Востока прошла этап модернизации, а во второй половине ХХ в. создала вторую экономику в мире. В современной мировой науке наибольший интерес вызывают две проблемы - японский феодализм и успешная модернизация Японии. Однако, важнейшее значение имеет период раннего нового времени - кинсэй («новые века»), обеспечивший преемственность истории страны из времени средневековья (тюсэй) к новому времени киндай («новая эпоха»). На период кинсэй пришлась эпоха Эдо, когда во главе Японии находилось правительство правящей сёгунской династии Токугава с центром в городе Эдо.

В эпоху Эдо были созданы в целом благоприятные условия для социально-экономического, интеллектуального и культурного развития страны. В это время в недрах старых общественно-экономических отношений сформировались условия для коренной модернизации общества. Будущий «японский прорыв» был подготовлен ростом населения и качества его жизни, достижениями в гуманитарных науках, обеспечивших «самопознание» японской цивилизации. Но особое внимание следует обратить на то, что в эпоху Эдо активно развивались и боролись между собой различные идеологические школы, отражавшие различные направления японской общественно-политической и научной мысли[1]. Всплеск научно-мировоззренческой мысли был обеспечен общей политикой правительства, направленной на развитие науки и образования. Уже в манифесте основателя Токугавской Японии Токугава Иэясу, известном как «Завещание Иэясу», говорилось: «Япония, хотя и существует со времен Дзимму, но науки, сравнительно с другими странами, еще стоят на низкой ступени. Устройством школ и распространением образования следует сделать Японию известною».

В основу официальной идеологии в Токугавской Японии было положено конфуцианство, воспринятое японской культурой еще в эпоху становления государства в Японии, но затем утратившее свои позиции в связи с развитием феодализма. Выбор был обусловлен отсутствием в японском синто-буддийском синкретизме догматов, обосновывающих и освящающих власть сёгуна. В конце XVI в. Токугава Иэясу познакомился с ученым Фудзивара Сэйка (1561-1619), внушившим ему идею устройства государства по образцу раннесредневековой китайской империи Тан. Но сам Сэйка отказался быть советником сёгуна, первым пост конфуцианского советника при сёгунах занял Хаяси Радзан (1583-1657), приверженец наиболее влиятельного конфуцианского направления - чжусинианства (сюсигаку). Хаяси Радзан в молодости учился в буддийском монастыре, но затем вернулся в мир, стал критиковать буддизм наряду с христианством. К концу XVII в. потомки Хаяси Радзана получили статус официальных конфуцианских советников сегуна и глав конфуцианской академии в Эдо. Сын Хаяси Радзана - Гахо (1618-1670) был соавтором и продолжателем основных работ своего отца. В 1693 г. пост советника перешел от семьи Хаяси к крупному ученому Араи Хакусэки (1657-1725). Араи Хакусэки прославился как автор традиционного сборника «Поэтические произведения Хакусэки» и множества других сочинений. Исходя из тезиса Чжу Си «доискиваться до законов вещей», Араи Хакусэки проявлял интерес к современной жизни и стал одним из зачинателей «западной науки» в Японии. Будучи советником сёгунского правительства, он получал сведения о Европе от голландской миссии, беседовал с европейскими миссионерами. Араи Хакусэки написал ряд сочинений, среди них наиболее важное - «Записки о Западе», где приводится рассказ миссионера-итальянца о том, что в некоторых европейских странах победил республиканский строй и глава государства, а также чиновники избираются народом.

Чжусинианство в Японии посредством принципа «дайги мэйбун» («великого долга и деления по именам») закрепило жесткость социальных функций и обязанностей каждого индивида. Через конфуцианский принцип «смены Мандата Неба» обосновывалась законность прихода к власти дома Токугавы. В Японии получили распространение и другие направления конфуцианства, в том числе - ёмэйгаку (учение Ван Янмина). Первым ёмэйгаку стал проповедовать Накаэ Тодзю (1608-1648), основавший у себя на родине в Оми школу Тодзю сёин. Крупнейшим представителем этого направления был Кумадзава Бандзан (1619-1691), полагавший, что конфуцианство дополняет традиционную религиозно-философскую систему синто (путь богов). Однако в 1790 г. правительство запретило изучать все направления конфуцианства, кроме сюсигаку.

Несмотря на официальный статус конфуцианства, японская культура и историческая традиция в эпоху Эдо не были подвергнуты коренной ревизии. Это обусловило сохранение синтоиской доктрины власти, определенного взаимоприспособления конфуцианства и синтоизма для идеологического обоснования сложившейся политической системы. Уже тот же Хаяси Радзан создал своеобразный конфуцианско-синтоиский синкретизм. «Путь богов» отождествлялся с универсальным законом «Ри» (Закон, Ритуал).

Конфуцианско-синтоистское обоснование легитимности существующей власти было сделано посредством гуманитарных наук, прежде всего истории. В течение периода с 1644 по 1670 гг. в Японии был составлен коллективный труд «Хонтё цуган» («Всеобщее зерцало, управлению нашей страны помогающее»), составленный по образцу знаменитой работы китайского средневекового историка Сыма Гуаня «Всеобщее зерцало, управлению помогающее» и насчитывавший 310 томов. «Хонтё цуган» было написано на китайском языке в форме исторической хроники правления императоров, в ней показана история Японии от начала правления мифического первого императора Дзимму и до установления власти дома Токугава. Это была «официальная история, написанная с позиций синтоиско-конфуцианского синкретизма. Авторы, не отрицая божественной сущности императорской власти, дали ей рациональную трактовку, полагая, что предком японских императоров был правитель китайского царства У, отказавшийся от трона и занявшийся просвещением «варваров». Конфуцианско-синтоиский синкретизм дал основу для «неортодоксальных направлений», оказавших большое влияние на развитие японской официальной идеологии.

Особняком в эпоху Эдо стоит учение Томинага Накамото, выдвинувшего в XVIII в. тезис о необходимости создания философии, отражающей реалии современности, а не следовавшей древним учениям Индии, Китая и Японии. Сын врача и ученик Хаяси Радзана - Ямага Соко (1622-1685), ратуя за очищение конфуцианства и «возвращение к Конфуцию», основал направление когакуха (школа древнего учения). Этот ученый первым в Японии обратился к анализу и интерпретации применительно к своей стране разработанных в Китае принципов государственного устройства - «хокэн» (децентрализованное правление) и «гункэн» (централизованное правление). Взгляды Ямага Соко, пришедшего к выводу, что «Срединным государством» является не Китай, а Япония, легли в основу самурайской этики бусидо и идеологии японского национализма. Его главный труд - «Сущность священного учения» был запрещен, а он сам даже на некоторое время попал в тюрьму. Лишь в 1675 г. Ямага Соко вернулся в Эдо, где занялся изучением японской истории. Большой вклад в развитие когакуха внесли Огю Сорай (1666-1728) и Дадзай Сюндай (1680-1747), посвятившие свои учения социально-политическим проблемам. Они полагали, что благополучие в государстве зависело не от морального совершенства его граждан, а от знания «норм ритуала, музыки, системы законов и наказаний», созданных «совершенномудрыми» древности, которых Небо наделило уникальными способностями. Все мыслители направления «когакуха» отрицали возможность познания вещей и природных форм в силу ограниченности человеческого разума и объясняли все сущее волей Неба.

Самыми известными и влиятельными направлениями оппозиционной научной и общественно-политической мысли эпохи Эдо в Японии были историческая школа Мито (Мито гакуха) и школа национальной науки (кокугаку).  Развитие и противостояние этих школ отразили противоречивую сущность японской цивилизации и заложили основу будущей успешной модернизации общества.

Основателем школы Мито считается внук Токугава Иэясу и глава княжества Мито Токугава Мицукуни (1628-1700), по приказу которого началось в 1658 г. составление многотомной «Дайнихон си» («Истории Великой Японии»). Авторский коллектив возглавил высланный из Китая ученый Шу Шуньсуй. Первый этап работы по написанию «Дайнихон си» был завершен в 1715 г. Однако позднее эта работа была возобновлена, под руководством Фудзита Юкоку (1773-1826). «Дайнихон си», объемом в 397 томов, полностью была опубликована лишь в 1906 г. Написанная во многом для этического обоснования и оценки деятельности сёгунского правительства - бакуфу, работа дала противоречивую картину легитимности власти сёгунов. «Биографии сёгунов» (рэцудэн), в отличие от «биографий императоров» (хонги), формально говорили о более низком статусе военных правителей, но авторы труда везде подчеркивали законность власти сёгунов и их фактически равный императорам статус. Законность сёгуната косвенно подтверждалась признанием законности свергнутого в XIV в. Южного императорского двора, в то время как официальные историки признавали законность сохранившего власть Северного двора. Мыслители школы Мито - Аидзава Сэйсисай (1782-1863) и Фудзита Токо (1806-1855), выражали особенности японского пути в концепции «кокутай» (национальной сущности). В целом теория «кокутай» представляла собой сложную синкретическую конструкцию, в которой благодаря совмещению конфуцианских ценностей и представлений синтоистской мифологии сочетались идеи преданности императору, олицетворявшему японское государство, единства религии и политики, политики и образования, духовного единства нации на основе синтоистского ритуала. Идейный багаж митогаку создал условия для превращения княжества Мито в центр политической оппозиции бакуфу.

Школа национальной науки или национальная школа (кокугаку) начала формироваться также в XVII в. Родоначальник данного направления, буддийский монах Симокава (посмертное имя Кэйтю) (1640-1717), по совету того же Токугава Мицукуни, начал изучать «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»), старейшую и наиболее почитаемую антологию японской поэзии, составленную в период Нара. Составителем или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» является первым сборником в японском стиле, написанном на манъёгане (ранняя японская письменность). Обращение к японской древности оборачивалось проповедью национальной исключительности японцев. Центром земли объявлялся не Китай, а Япония. Другой исследователь древней поэзии, Када Адзумамаро (1668-1736), которого относят к числу основоположников кокугакуха, ввел в обиход термин кодо (древний путь) и стремился «воскресить сокровенную суть японского национального характера», воплощенную в «Манъёсю». Этот поэт доказывал, что суть японца раскрывается в понятиях «мужество» и «воинственность». Полностью восстановить дух «Манъёсю» пытался Камо Мабути (1696-1769), доказывавший, что культура древней эпохи Хэйан искусственная, а японцам надо вернуться к более ранним истокам. Он так же считал, что японский дух воплощен не в любви, а в воинственной простоте. Заслуга поэта состояла в его глубоком исследовании национальной классики, представленном, прежде всего, в «Размышлениях о «Манъёсю». Но возвеличивание воинственного начала в японской литературе вызвало протест даже среди приверженцев школы национальной науки. Так, Када-но Аримаро (1706-1751) в «Восьми трактатах о национальной песне» выступил не только против официальных конфуцианских воззрений, как на средство поощрения добра и наказания зла, но и против тех своих соратников, которые подчиняли изучение древней поэзии националистическим целям. Приверженцы школы национальной науки резко противопоставили себя конфуцианским традициям и черпали вдохновение в национальной древности, ратуя за восстановление синто в его первозданной чистоте. По их мнению, истинно японский душевный склад, неразрывно связанный с синтоизмом, нашел отражение в поэтической антологии «Манъёсю».

Наиболее видной фигурой среди представителей национальной школы был сын торговца хлопком и ученик конфуцианца - Мотоори Норинага (1760-1801). Он в течение 30 лет исследовал «Кодзики»  («Фурукотофуми» - «Записи о деяниях древности») - крупнейший памятник древнеяпонской литературы VIII в., свод мифов и легенд, собрание древних песен и историческая хроника. Согласно преданию, японский сказитель Хиэда-но Арэ истолковал, а придворный О-но Ясумаро записал мифологический и героический эпос своего народа, пронизав его идеей непрерывности и божественного происхождения императорского рода. Мотоори Норинага составил к 1799 г. «Кодзикидэн» («Комментарии к Кодзики»), где отвергал рациональность мироустройства, отвергал ценности буддийско-синтоиского и конфуцианско-синтоиского синкретизма, выступая за возрождение «чистого» синтоизма. В своей работе «Общие замечания об управлении варварами» (Гёдзю гайгэн) он называл Китай и Корею варварскими странами, говорил о необходимости господства над ними, а в работе «Цветы лозы» («Кудзубана») объяснил наступление смутных средних веков тем, что злое божество обмануло народ, заставив его поверить в «китайское сердце». Мотоори Норинага, в отличие от своих предшественников, на первое место ставил классику хэйанской эпохи (IX-XII вв.). Явно подхватывая идеи неоконфуцианца Ван Янмина, Мотоори Норинага говорил о полноценности человека, имеющего «настоящее сердце». Он противопоставлял господствующей науке, изучающей природу человеческих отношений в духе конфуцианства, ценность человеческого чувства, раскрывающегося в естественности его величия.

Значительный вклад в развитие кокугаку внес слепой ученый Ханава Хокиити, который собрал, отредактировал и издал серию классических книг «Гунсёруйдзю» в 665 томов, 1270 документов.  Крупнейшим представителем национальной школы был и Хирата Ацутанэ (1776-1843). Основным пафосом его трудов, посвященных древним памятникам японской словесности и синто, служит возвеличивание древней монархии как исконно японской формы правления, которую Хирата противопоставлял современному ему строю, считая его «узурпаторским». Хирата Ацутанэ в своем учебнике так же писал, что Япония истинная прародина всех стран.

Своеобразным дополнением к системе противостояния двух общественно-политических и мировоззренческих школ эпохи Эдо явилось рангаку (голландоведение), известное также как бангаку (варварское учение) и ёгаку (европейское учение). Основателем науки о Западе в Японии считается уже известный государственный деятель и видный историк Араи Хакусэки, работавший еще в период полного запрета на знакомство с западными науками. Токугава, проводив политику изоляции, запрещали ввоз не только европейских, но и китайских книг, касавшихся европейской науки и религии. Цензура уничтожала или отсылала обратно в Китай все книги, в которых хотя бы вскользь упоминалось христианство. Изредка давалось разрешение на ввоз отдельных китайских переводов западных научных трудов по практическим областям знаний, в основном по астрономии. И лишь высокопоставленные чиновники и ученые имели доступ к информации из-за границы.

В 1720 г. сегун Токугава Ёсимунэ разрешил ввоз голландских и китайских книг по прикладным наукам, а в 1740 г. сёгун, с целью овладеть голландским языком, приказал заняться его изучением двум исследователям, Норо Гэндзё (1693-1761) и Аоки Конъё (1698-1769). В 1750 г. Норо Гэндзё, получивший титул «управляющего голландскими книгами», составил «Японское разъяснение голландской ботаники». В 1758 г. был составлен голландско-японский словарь «Краткое описание голландской письменности» («Оранда модзи рякки»), его автор, Аоки Конъё, был удостоен почетного титула «отца голландских знаний в Японии». Среди европейских наук наибольшее внимание уделялось медицине и астрономии. Наиболее известными среди первых голландоведов были ученые-медики Сугита Гэмпаку (1733-1817) и Маэно Рётаку (1723-1803). В 1774 г. был публикован перевод учебника по анатомии. Работу Сугиты и Маэно успешно продолжил их ученик Оцуки Гэнтаку (1757-1827). Он достиг значительных успехов в изучении медицины и выпустил «Рангаку кайтэй» («Учебник голландоведения»). В этой книге впервые изучение европейской науки было представлено как занятие вполне достойное и полезное. Тем самым изучение европейских наук стало восприниматься достойным занятием, и к этому времени термины рангаку и ёгаку заменили термин бангаку. В 1789 г. Гэнтаку открыл в Эдо первую в Японии школу голландского языка, где за три десятилетия прошли обучение 94 человека. Вслед за медициной, астрономией и географией в Японии пробудился интерес к другим наукам. Хонда Тосиаки (1744-1821) пытался соединить географию и астрономию для создания руководства по навигации. В 1803 г. при обсерватории в Эдо сёгун учредил специальное присутствие, предназначенное для переводов книг по астрономии и геодезии. В 1811 г. было создано еще одно аналогичное учреждение для перевода книг, с этого времени правительство систематически приобретало научные книги, и они переводились на японский язык. В 1823 г. Зибольд в окрестностях Нагасаки стал читать японским студентам курс о европейских науках. Один из самых известных ученых, Хонда Тосиаки, сравнивал Японию с Англией. Голландоведы Ватанабэ Кадзан, Такано Тёэй и другие образовали Сёсикай (Общество почитания старости) для обмена знаниями. Директор фактории, Хендрик Дефф, стал давать уроки французского языка шестерым ученикам, а в следующем году группа японцев начала заниматься русским и английским языками. С тех пор эти языки изучались регулярно. В 1808 г. началось организованное обучение другим европейским языкам. Школа голландоведения в эпоху Эдо не  могла и не пыталась составить конкуренцию исторической школе и национальной школе в их мировоззренческой борьбе за японское общество, но в условиях колониальной экспансии стран Запада на дальнем Востоке оказалась востребованной, ее значение для развития Японии оказалось значительным.

Таким образом, в эпоху Эдо в Японии активно развивались и боролись между собой различные идеологические школы, отражавшие различные направления японской общественно-политической и научной мысли. Довольно прочные позиции занимала официальная идеология, базировавшаяся на конфуцианско-синтоиском синкретизме, выталкивавшая временами из своей среды «неортодоксально-официальные» направления. Однако в центре идеологической борьбы в эпоху Эдо было противостояния двух оппозиционных официальной идеологии направлений общественно-политической мысли - «исторической школы Мито» и «школы национальной науки». Первая, опираясь на достижения исторической науки, рассматривала Японию как органичную часть мировой (китайской) цивилизации, развивающуюся по общим со странами «запада» (Китая и его соседей) законам. Приверженцы «школы национальной науки», литераторы и исследователи японской словесности, доказывали исключительность японской культуры и уникальность «японского пути». Своеобразным, малозаметным, но очень важным дополнением в этой системе противостояния была «школа голландоведов», не претендовавшая лидерство, но разрушавшая «китаецентристкое» мировоззрение.

Противостояние мировоззренческих систем, общественно-политическая борьба в Токугавской Японии имеют много общего с теми же явлениями в России. Типологически близкой была ситуация противостояния «западников» и «славянофилов» в России, а функции «голландоведов» в русской культуре выполняли «ориенталисты». Это сходство не случайно, оно объясняется близостью русской и японской цивилизаций, вторичных, сформировавшихся под влиянием своих древних западных соседей, но ставших самодостаточными. Так же, как и в России, в Японии историки и филологи разошлись по «разные стороны баррикад». Но в Японии, в отличие от других подобных систем вторичных, но самодостаточных цивилизаций, «третья сила» - рангаку, была более заметной, а ее историческая роль для будущей модернизации страны была весомее. И еще одна особенность Японии эпохи Эдо - это всплеск интереса к гуманитарным наукам, это многие тысячи томов исторических и литературных исследований. Можно констатировать, что японцы приложили большие усилия для самопознания, в идейных спорах выработали что-то вроде общей «национальной идеи», что и явилось фундаментом успешной ускоренной модернизации страны, вывод ее на передовые позиции в мире.

Дацышен Владимир Григорьевич, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории Сибирского федерального университета (Красноярск)


[1] Мировоззренческая мысль -  «сисо» (сознание, мысль), в тот период включала и религиозное, и экономическое, и политическое мышление. Понятие «философия» (тэцугаку) появилось в Японии лишь в период Мэйдзи (1868-1912) для обозначения западных учений, имеющих форму рационально выраженного научного знания.
Последнее обновление ( 26.12.2012 г. )