Стрельцов Д.В. Токио по-новому трактует право на коллективную самооборону |
23.07.2014 г. | |
Заведующий кафедрой востоковедения Дмитрий Стрельцов — о решении японского кабинета министров изменить трактовку права страны на коллективную самооборону. 1 июля кабинет Абэ выступил с заявлением, в котором представил новую трактовку права Японии на коллективную самооборону. В соответствии с ней политическое руководство страны получило новые полномочия по использованию «сил самообороны». В частности, японские военные подразделения теперь можно использовать в ситуациях, не обязательно подпадающих под определение прямого военного нападения на территорию Японии. Как заявил премьер-министр Японии С.Абэ, это право необходимо «для защиты жизни и имущества граждан страны в условиях стремительно меняющейся среды безопасности». Это решение, как отметила газета «Майнити» (01.07.2014), «может коренным образом изменить базовую политику Японии в сфере национальной безопасности». Зачем понадобилась новая трактовка? Прежде всего, ее можно оценить как еще один шаг на пути к расширительному пониманию 9-й статьи конституции страны, которая не запрещает использование «сил самообороны» для выполнения Японией ее союзнических обязательств. Япония пошла в этом направлении уже достаточно давно в условиях крайней затрудненности процедуры пересмотра основного закона, фактически исключающей возможность внесения в него поправок. Еще в 1972 году кабинет министров Японии установил, что 9-я статья конституции не запрещает право на коллективную самооборону «в целях защиты права народа на жизнь, свободу и устремление к счастью». Вместе с тем, японская трактовка «права на коллективную самооборону» традиционно отличалась от устоявшейся в мире точки зрения, в соответствии с которой нападение на одного из участников соглашения о коллективной самообороне автоматически приравнивается к нападению на всех его участников. В противоположность этому, в японской трактовке право на коллективную самооборону распространялось только на случаи непосредственной угрозы суверенитету самой Японии и не могло быть использовано для применения силы в случае нападения на любые другие страны, включая партнеров по союзу («Майнити», 01.07.2014). Таким образом, гипотетическое нападение на США никаких правовых последствий для Японии не имело. Именно это обстоятельство позволяло говорить о неравноправном характере японо-американскоговоенно-политического союза, в рамках которого США в соответствии с 5-й статьей Договора о гарантиях безопасности несут обязательство защищать Японию при военном нападении на владения, находящиеся под ее административным контролем. Другим важным моментом, который необходимо учитывать для понимания побудительных мотивов Токио при принятии решения изменить трактовку, является крайне жесткая законодательная среда вокруг «сил самообороны». В отличие от большинства стран мира, в Японии отсутствует всеобъемлющий закон, предоставляющий главе исполнительной власти (премьер-министру) универсальное право на применение военной силы за рубежом: каждый такой случай требует принятия специального закона, определяющего жесткие временные, географические и иные границы военной миссии. К числу подобных законов относятся, в частности, Закон о специальных мерах по борьбе с терроризмом 2001 года; Закон о специальных мерах, касающихся гуманитарной помощи, работ по восстановлению и помощи в налаживании безопасности в Ираке и др. Новая трактовка права на коллективную самооборону означает либерализацию процедуры принятия решения об использовании «сил самообороны». В пояснениях правительства вводится понятие права на использование силы как «средства самообороны». В реальности это право может быть реализовано кабинетом министров при принятии решений о применении сил самообороны за рубежом в коллективных операциях, проводимых с санкции Совета Безопасности ООН, например, в отношении стран-агрессоров. Однако использование права на коллективную самооборону в соответствии с новой трактовкой не носит безусловного характера. Применение силы японскими военнослужащими признается лишь в случае прямого нападения на страну, «имеющую тесные отношения с Японией», и при отсутствии любой иной альтернативы. Еще одним условием является возникновение ситуации очевидной угрозы самому существованию Японии и праву японского народа на жизнь, свободу и стремление к счастью («Асахи симбун», 01.07.2014). Из конструктивных элементов, которые может привнести новая интерпретация права на коллективную самооборону, многие указывают на возможность более полной реализации Японией ее международно-правовых обязательств в рамках ооновской дипломатии. Уже более двух десятилетий для Японии задача повышения роли и места в ООН остается одной из ключевых. Начиная с 1992 года Япония активно наращивает свое участие в миротворческих операциях ООН, в ходе которых «силы самообороны» проводили операции по оказанию логистической, инженерной, гуманитарной помощи в странах, пострадавших от военных конфликтов. Основная проблема заключается в том, что характер миротворческих операций ООН предполагает возможность ведения боевых действий и применения оружия, включая, например, операции по разминированию. Сейчас такие операции достаточно востребованы, особенно в горячих точках на Ближнем и Среднем Востоке. Пункт о возможности участия в операциях по разминированию под эгидой ООН изначально планировалось внести в заявление правительства о новой трактовке. Однако под давлением партии «Комэйто» — партнера ЛДП по коалиции — данное положение было изъято из текста заявления. В этой связи возможность проведения операций по разминированию была обозначена лишь в разъяснениях правительства к заявлению, где говорится о том, что решение об участии должно быть обусловлено соответствию «трем условиям» (критериям) использования права на коллективную самооборону. Еще одним значимым следствием новой трактовки можно назвать подведение более четких правовых оснований под совместные с США действия в акваториях, примыкающих к японским территориальным водам. Иными словами, у Японии теперь будут в большей степени развязаны руки при совместных боевых операциях в Тихом океане. Токио теперь получает дополнительные правовые бонусы в ситуациях, когда «силам самообороны» понадобится провести осмотр, а при необходимости и задержание судов с оружием, направляемых в адрес стран, ведущих боевые действия против США, дозаправку в воздухе американских болевых самолетов, выполняющих операции в Восточной Азии и т.д. Более серьезной и юридически обоснованной, как предполагается, станет правовая база для японского вклада в разработку системы противоракетной обороны, включая его технологические, финансовые и логистические аспекты. Вместе с тем, данное решение правительства стало предметом обоснованной критики. Так, большие нарекания вызывает размытость и нечеткость критериев, которыми ограничено применение права на коллективную самооборону. Так, не вполне юридически грамотными являются понятия «страны, имеющей тесные отношения с Японией» и «фундаментальная угроза» базовым правам японских граждан. Несмотря на пояснения правительства, изложенные в т.н. «восьми сценариях» применения права на самооборону, ощущение неопределенности при регулировании правоприменения остается достаточно сильным. Еще более очевидный повод для критики — сама процедура применения права на коллективную самооборону. В пояснениях, сопровождающих заявление правительства, говорится о том, что именно кабинет министров будет решать, отвечает ли создавшаяся ситуация военного конфликта условиям, легализующим применение военной силы. Иными словами, поскольку использование «сил самообороны» является актом, затрагивающим основы конституционного строя, принятие решений в этой сфере правительством без согласования с парламентом, по мнению многих экспертов, влечет за собой нарушение принципов взаимоотношений исполнительной и законодательной властей. Многие справедливо указывают на то, что исполнительная власть может отдать приказ о применении силы, влекущий за собой жертвы среди японских военнослужащих, исходя из собственного видения ситуации и суждения о том, угрожает ли ситуация существованию Японии и правам ее граждан («Майнити симбун», 01.07.2014). К тому же повышается риск нарушения принципа гражданского контроля, когда решения исполнительной власти, неподконтрольные законодательной, могут быть приняты исключительно под влиянием оценок, данных военной бюрократией. Имеется для Японии и еще один фундаментальный риск — быть втянутой против своей воли в военный конфликт. Речь идет о том, что Япония становится более уязвимой в отношении давления на нее со стороны Вашингтона, с тем, например, чтобы побудить страну использовать «силы самообороны» в «горячих точках». Нередко в качестве негативного примера приводят Великобританию, которая из-за союзнических отношений с США вынуждена была участвовать в иракской кампании, повлекшей жертвы среди британских военнослужащих («Майнити симбун», 01.07.2014). Серьезной критике подвергается и процедура, которая предшествовала правительственному решению об изменении трактовки. Фактически это решение было принято без какого-либо обсуждения, как парламентариями, так и представителями общественности. Фактически закулисный характер решения ставит под удар демократические принципы управления государством, которыми Япония всегда гордилась. Как можно оценить новую интерпретацию права на коллективную самооборону? Безусловно, она станет еще одним шагом на пути к превращению Японии в «нормальную страну», в котором отсутствуют какие-либо правовые ограничения на военное строительство. В послевоенной истории было множество ситуаций, когда Япония вольно или невольно выступала косвенным участником различных локальных войн и конфликтов в Восточной Азии. Достаточно вспомнить развитие событий во вьетнамской войне (когда американские бомбардировщики, осуществлявшие бомбардировки Северного Вьетнама, взлетали с территории баз, расположенных на территории Японии), тайваньский конфликт, а также конфликт на Корейском полуострове. В любом случае изначально было ясно, на чьей стороне выступает Япония, даже если прямого военного содействия Соединенным Штатам она не оказывала. Вместе с тем, позиция Токио была достаточно амбивалентной и в чем-то даже «лицемерной» — военного вклада в союз она делать не позволяла. Очевидно, что новая трактовка права на коллективную самооборону позволяет Японии более четко позиционировать себя в случае военного конфликта с участием США. В этом смысле новая трактовка есть резкий скачок в направлении к статусу Японии как полноценного члена альянса. Возникает вопрос — а может ли возникнуть ситуация, когда Японии реально потребуется право на коллективную самооборону для защиты своих национальных интересов? Единственной страной, с которой у Японии развиваются оформленные союзнические отношения, предполагающие использования права на коллективную самооборону, являются Соединенные Штаты. Однако в ходе развития этих отношений периодически появлялись «серые зоны» — потенциально и реально возникающие ситуации, при которых действующая трактовка права на коллективную самооборону не давала ясного ответа о допустимых ограничениях военного сотрудничества. Теперь же эти пробелы до определенных пределов устраняются, что, по всей видимости, даст двустороннему сотрудничеству в военной области новый импульс развития. При этом реальная опасность втягивания Японии в вооруженный конфликт, даже с учетом «облегченной» трактовки права на самооборону, вызывает сомнения. Действительно, если США подвергнутся прямому военному нападению, Японии как союзнику придется оказывать им прямую военную поддержку. Однако следует учесть, что в заявлении правительства речь идет именно о прямом военном нападении на «страну, имеющую тесные связи с Японией», т.е. Соединенные Штаты. В действительности же такую ситуацию в обозримой перспективе представить крайне трудно, ибо речь идет о ядерном государстве, пока еще обладающем самой мощной экономикой и самой сильной армией в мире. Что касается локальных войн, в которые могут быть вовлечены США (за исключением ситуаций, напрямую затрагивающих японские национальные интересы), то боевые действия с участием американских военных вовсе не означают «нападения» на Америку, что, в конечном счете, позволяет Японии оставаться свободной в своем выборе при принятии решений о применении военной силы. Поэтому речь пока может идти лишь о гипотетическом сценарии, мало соприкасающемся с реальной жизнью. Применению новой трактовки будет препятствовать и внутриполитическая ситуация в стране. В Японии пока еще сохраняется достаточно сильное общественное мнение, которое фактически расколото по конституционному вопросу. К тому же ЛДП находится в серьезной политической зависимости от своего партнера по коалиции — партии «Комэйто». Именно под давлением этой партии, пацифистски настроенный электорат которой недоволен наступлением на конституцию, многие первоначально гораздо более определенные и радикальные формулировки в новой трактовке были существенно смягчены. Например, выступая против безоговорочного признания прав правительства на использование силы, «Комэйто» настояла на том, чтобы из текста заявления был убран пассаж о праве правительства принимать решения по вопросу об участии в операциях по разминированию и внесены дополнительные оговорки, определяющие связь между индивидуальным и коллективным правом на самооборону. Эксперт МГИМО: Дмитрий Стрельцов, д.ист.н., профессор Источник: МГИМО, 15.07.14 |
|
Последнее обновление ( 20.12.2014 г. ) |