Стрельцов Д.А. Японский пацифизм уходит в прошлое? |
23.09.2015 г. | |
Дмитрий Стрельцов, д.ист.н., профессор Заведующий кафедрой востоковедения Дмитрий Стрельцов — о том, что означает принятие Японией нового закона о праве на коллективную самооборону. 17 сентября Палата советников японского парламента (верхняя палата) одобрила пакет из одиннадцати законов, посвященных политике в сфере военной безопасности. В поддержку нового законодательства выступили обе партии правящей коалиции — Либерально-демократическая партия (ЛДП) и «Комэйто», а также несколько примкнувших к ним в последний момент мелких партий. Новый закон позволяет обойти многие ранее действовавшие конституционные ограничения на сферу военного строительства и существенно расширяет сферу потенциального использования сил самообороны в рамках японо-американского Договора безопасности, которая изначально была ограничена районами вблизи Японии. Провозглашая необходимость «плавного» (seamless) реагирования на различные ситуации в сфере безопасности, новое законодательство фактически дает японскому руководству карт-бланш на проведение логистической и тыловой поддержки армии США по всему земному шару и на поставки военной амуниции за рубеж. Фактически это переводит сферу оперативного и стратегического взаимодействия вооруженных сил Японии и США с регионального уровня на глобальный. Необходимость изменения действующего законодательства в сфере национальной безопасности кабинет Синдзо Абэ традиционно обосновывает усложнением и диверсификацией стоящих перед Японией угроз, в числе которых называются военный подъем Китая, ракетно-ядерная угроза со стороны Северной Кореи, а также различные стратегические вызовы для национальных интересов Японии далеко за ее пределами. Однако большинство опросов общественного мнения, проводившихся на протяжении всего периода рассмотрения законопроекта в высшем законодательном органе страны, демонстрировали сугубо негативное к нему отношение со стороны большей части японцев. Например, согласно опросу телерадиовещательной корпорации NHK, проведенному в сентябре 2015 года, в поддержку закона высказались 19% опрошенных, против него — 45%, тогда как никакого определенного мнения на этот счет не имели еще 30% респондентов. В период рассмотрения законопроекта в парламенте и особенно в день принятия закона в стране прошли многотысячные демонстрации протеста. Почему же правительству, несмотря на все усилия (публичные слушания в парламенте продолжались более 200 часов), так и не удалось убедить японцев в правильности сделанного выбора? В японской печати и аналитических комментариях высказывается точка зрения о том, что хотя в слушаниях приняли участие сам премьер-министр и министры его кабинета, необходимость в принятии нового законодательства так и не получила достаточного обоснования, а правительство так и не смогло дать ответы на ряд принципиальных вопросов. Список высказываемых оппонентами Абэ претензий достаточно велик. Неясным остается содержание базового понятия «коллективная самооборона», а также многие аспекты, касающиеся сути пакетного законодательства. В связи с расширением союзнических обязательств Токио перед Вашингтоном наиболее сильные протесты у японцев вызывает перспектива вовлечения Японии против ее воли в вооруженные конфликты с участием американских военных по всему миру. Дело в том, что, предоставляя США логистическую и тыловую поддержку далеко за пределами Японии, силы самообороны не могут остаться в стороне от любых подобных конфликтов. Новое законодательство не дает однозначных ответов, как должно поступать правительство в случае гибели или пленения персонала сил самообороны. Жизнь японских военнослужащих поэтому оказывается под угрозой даже в тех случаях, когда они не принимают непосредственного участия в боевых действиях, а сами эти конфликты не создают прямой угрозы суверенитету Японии. Между тем закономерное чувство тревоги вызывает у японцев неприятная память о предпринятых Вашингтоном в последние десятилетия силовых акциях, например, проведенной в 2003 году операции в Ираке. В этой связи в стране закономерно ширятся опасения, что Японии теперь придется платить жизнями своих граждан, отстаивая чуждые ей интересы союзника. Большой урон наносит новое законодательство и международному престижу Японии, основанному на ее уникальном статусе пацифистского государства. После войны 9-я статья конституции являлась для Японии одним из важных активов ее внешней политики. Япония завоевала высокий авторитет на международной арене прежде всего благодаря сугубо невоенным методам, которые включают заметный вклад страны в реализацию помощи развитию, борьбу с бедностью, решение проблем образования, здравоохранения и др. В японском общественном мнении преобладает высокая оценка пацифистских постулатов Основного закона и по той причине, что в послевоенный период за пределами Японии не погиб ни один японский военнослужащий. Серьезные сомнения вызывает и применяемый сторонниками правительства тезис о том, что новый закон якобы не имеет для Японии никакой альтернативы. Левые партии и значительная часть экспертов указывают на то, что, помимо военных средств, существуют еще и дипломатические, экономические и финансовые рычаги обеспечения безопасности, которые позволили бы Японии повысить свою роль в региональных делах с гораздо большей эффективностью. Согласно данной точке зрения, преимущественная ставка на военную компоненту во внешнеполитическом инструментарии может дать неверный сигнал странам-соседям, сохраняющим память о военной агрессии Японии в период Второй мировой войны, и спровоцировать дальнейший рост напряженности в Восточной Азии. Это, в свою очередь, не только не решит задачу укрепления военной безопасности страны, но наоборот, сделает страну более уязвимой для внешних угроз. Хотя принятие нового законодательства стало очередным шагом в наступлении на пацифистский статус страны, правительство пока не решилось в открытую поставить вопрос об изменении конституции. Во многом это связано с тем обстоятельством, что для ревизии Основного закона потребовалось бы одобрение поправок верхней палатой парламента, где у правящей коалиции нет необходимого для этого квалифицированного большинства, а также вынесения данного вопроса на общенародный референдум, в благоприятном для себя исходе которого правительство имеет все основания сомневаться. На этом фоне кабинет Абэ пошел по пути расширенной трактовки конституции, согласно которой использование права на коллективную самооборону соответствует японскому Основному закону. Однако многие специалисты по конституционному праву, включая тех, что были приглашены правящей партией для проведения экспертизы, открыто заявили о явном противоречии принятого закона конституции страны. Бывший член Верховного суда Японии Кунио Хамада в ходе публичных слушаний заявил, например, что «было бы чересчур оптимистично» считать, что новый закон получит положительную оценку Верховного суда, если кто-либо захочет его оспорить в судебном порядке. Чтобы снизить напряжение в обществе, администрация Абэ прибегла к «демократическому» способу принятия пакетного законопроекта. Действующая власть, например, не использовала преимущественные права нижней палаты (где у нее имеется квалифицированное большинство), позволяющие ей повторно принимать законопроект, если в течение 60 дней верхняя палата его отвергла или не приняла никакого решения. В специальной комиссии верхней палаты были организованы публичные слушания, а к поддержке законопроекта удалось склонить несколько мелких партий, что создало видимость некоего парламентского альянса. Судьбоносное для страны решение было принято в условиях слабости оппозиции и разрозненности ее рядов. В ее стане активно продолжался процесс слияний и поглощений, а вторая по величине партия оппозиции — Демократическая партия — так и не смогла выдвинуть действенную альтернативу законопроекту ЛДП. Между тем даже в условиях резких протестов в обществе кабинет Абэ продолжал сохранять высокий по японским меркам уровень общественной поддержки. Единственное, что смогла организовать оппозиция, — это попытки обструкции процесса принятия законопроекта с помощью процедурных уловок, например, выдвигая вотумы недоверия правительству и отдельным его членам. Но эта тактика была малоэффективной. Принятие нового законодательства, очевидно, знаменует собой качественный сдвиг в политике Японии в области безопасности. Он заключается в существенном усилении компоненты, связанной с Договором безопасности, при относительном ослаблении пацифистского начала, которое теперь будет иметь все более формальный характер. Источник: Портал МГИМО |
|
Последнее обновление ( 23.09.2015 г. ) |