Итоги встречи президента В.Путина и премьер-министра Японии С.Абэ |
10.05.2016 г. | |
Профессор кафедры востоковедения Дмитрий Стрельцов подвел итоги майской встречи президента В.Путина и премьер-министра Японии С.Абэ. 6 мая в Сочи прошла встреча президента В.Путина и премьер-министра Японии С.Абэ. Она имела глубокий смысл как важное событие в истории российско-японских отношений, суть которого заключалась в укреплении отношений личного доверия между лидерами двух стран. Нынешняя встреча Путина с Абэ стала тринадцатой за всю историю их контактов и девятой с момента прихода обоих лидеров к власти 2012 году. В глазах российской стороны С.Абэ вызывает к себе особое уважение по той причине, что он проводит самостоятельную политику на российском направлении, не испытывая боязни стать объектом критики. Например, несмотря на бойкот со стороны прочих западных лидеров, японский премьер в феврале 2014 года посетил Сочи для присутствия на церемонии открытия зимних Олимпийских игр. Встречи с российским президентом на полях саммитов международных форумов продолжались даже после украинского кризиса и присоединения Японии к санкционной политике. Нынешняя встреча стала первым рабочим визитом в Россию лидера страны «Большой семерки» начиная с марта 2015 года, когда в Россию для встречи с Путиным приехал премьер-министр Италии Маттео Ренци. Обращал на себя внимание в этом отношении и сам формат проведения саммита. Встреча длилась более трех часов, включая 35-минутную аудиенцию двух лидеров в режиме тет-а-тет. Неформальная обстановка обеспечивала возможность предельно откровенного обмена мнениями. Лидеры общались на «ты» и называли друг друга по именам, продолжая традицию дипломатии «встреч без галстуков», проводившуюся Б.Ельциным и Р.Хасимото во второй половине 1990-х гг. В этом смысле показательно, что по итогам встречи не принималось никаких официальных документов: сторонам не пришлось ломать голову над взаимно приемлемыми формулировками, что существенно снизило напряженность, связанную с расхождениями по проблеме мирного договора и украинскому вопросу. О том, насколько большое значение придают стороны двусторонним контактам, свидетельствовало и обнародование графика дальнейших встреч: в сентябре лидеры двух стран встретятся на саммите «Большой двадцатки» в Китае, в ноябре — на саммите АТЭС в Перу. К этому стоит прибавить приглашение российской стороны в адрес С.Абэ посетить 2-3 сентября Владивосток для участия в Восточном инвестиционном форуме. В свою очередь С.Абэ, озвучив, наконец, возможные даты для приглашения В.Путина в Японию с официальным визитом, объявил о намерении видеть его на своей малой родине, в префектуре Ямагути, по всей видимости, для обеспечения еще большей «откровенности» и раскрепощенности встречи. Таким образом, рабочий визит Абэ стал частью осмысленной стратегии, направленной на укрепление отношений доверия между двумя лидерами. Исключительно важным является и международно-политический контекст прошедшего саммита. Он состоялся накануне встречи лидеров «Большой семерки» в Исэдзима. Япония направляет этой поездкой определенный месседж Западу, который заключается в том, что она имеет право на особые отношения с Россией, позволяющие ей игнорировать даже мнение американского президента, настойчиво советовавшего японскому коллеге воздержаться от визитов в эту страну. Неслучайно С.Абэ не изменил, несмотря на эти предостережения, свой рабочий график и не отменил данную поездку. Единственное, что было сделано для «подслащивания пилюли» — направление в конце февраля в Вашингтон генерального секретаря Совета безопасности Сётаро Яти для изложения сути японской позиции, а также использование в этих же целях формата встречи министров иностранных дел «Большой семерки» в Хиросиме в апреле. Япония подчеркнула тогда важность для нее диалога с Москвой с учетом значимости России в глобальной международной политике. Некоторые аналитики обосновывают решение японского премьера игнорировать мнение американского президента еще и тем, что Обама находится сейчас в положении «хромой утки», а активная фаза развития отношений с Россией, включая официальный визит российского президента в Японию, придется уже на конец года, когда там определится новый президент. Однако преувеличивать это обстоятельство, по всей видимости, не стоит. Гораздо большее значение имеет то, как позиционирует Россию Япония в своих внешнеполитических приоритетах в нынешней международной обстановке. На проведенной после встречи Абэ и Путина пресс-конференции японский представитель заявил, что «Россия должна играть конструктивную и активную роль в решении ключевых международных проблем, в том числе кризисов и конфликтов вокруг Украины, Северной Кореи, Сирии и борьбе с терроризмом». Особое значение для национальных интересов Японии в отношениях с Россией имеет сфера военной безопасности. Можно констатировать, что для Японии проявление дерзости на российском направлении — это и способ укрепить свои позиции в двусторонних отношениях с США. В последние годы степень зависимости страны от Соединенных Штатов в области военной безопасности существенно выросла на фоне резкого наращивания Китаем своего военного потенциала и обострения чисто военных угроз, связанных с возможностью силового захвата Пекином островов Сэнкаку. Свою роль играет и успешное развитие ядерной программы КНДР: за несколько месяцев этого года Пхеньян не только испытал очередное ядерное устройство, но и осуществил запуск ракет средней дальности, способных достичь Японии. На этом фоне Японии приходится предпринимать шаги в интересах укрепления альянса, зачастую делая их против собственной воли. В 2015 г. было принято непопулярное в стране законодательство, позволяющее Силам самообороны участвовать в военных действиях за пределами Японии в рамках своих союзнических обязательств по отношению к Америке, было подписано, несмотря на активное внутреннее сопротивление, соглашение о Транстихоокеанском партнерстве, притом что Токио воздержался от участия в инициированном Пекином Азиатском банке инфраструктурных инвестиций. Активный дрейф в сторону Вашингтона и связанное с ним сужение пространства для самостоятельной внешней политики, судя по всему, вызывает определенное недовольство среди части политического руководства, где с приходом С.Абэ существенно усилилось националистическое крыло. Увеличением активности и напористости своей дипломатии Япония пытается компенсировать рост зависимости от заокеанского партнера в области безопасности. Отношения с Россией в этом плане выступают прекрасным полигоном: укрепляя связи с Москвой, Токио тем самым усиливает свои позиции и в отношениях с Америкой, в которых, согласно распространенному стереотипу, он играет роль «младшего партнера». Свою роль играет и китайский фактор: японо-российский диалог на высшем уровне можно расценивать в качестве своего рода сигнала в отношении Китая, который, очевидно, мечтает иметь в лице России мощного союзника в деле оказания давления на Японию по вопросам региональной повестки дня, включая территориальные проблемы в Восточно-Китайском море, и поэтому не слишком заинтересован в излишне активном сближении Москвы и Токио. Для Японии, которую страшит перспектива формирования антизападной оси Москва – Пекин, развитие связей с Россией является еще одним проявлением политики «хеджирования рисков», направленной на то, чтобы помешать ее политическому сближению с Китаем, в том числе на антияпонской основе. В свою очередь, в Москве обращают внимание на то, что Япония выпадает из общего консолидированного антироссийского фронта Запада, демонстрируя большую мягкость по отношению к России. В этом смысле Токио мог бы сыграть роль медиатора, способного донести до Запада позицию Москвы. Выбранное для визита время позволяет некоторым наблюдателям сделать вывод о том, что японский гость намеренно приехал в Россию накануне саммита «Большой семерки» с тем, чтобы «сверить с ней часы» по ключевым вопросам глобальной повестки дня. Между тем по основным пунктам этой повестки стороны продемонстрировали единство и близость позиций, а по тем немногим вопросам, где наблюдалось расхождение (например, по украинской проблеме), никакой явной конфронтации не наблюдалось. Знаковым итогом встречи можно назвать договоренность о возрождении формата «два плюс два» — регулярных встреч министров обороны и иностранных дел, призванных обеспечить обмен мнениями сторон в международно-политической и военно-стратегической сферах. Традиционно большое место в повестке дня визита занимали вопросы экономического сотрудничества. С.Абэ привез с собой в Сочи план из восьми пунктов: углубление сотрудничества в освоении энергоресурсов; развитие транспортной и портовой инфраструктуры; помощь в деле строительства «умных городов»; создание медицинских центров; содействие в освоении российского Дальнего Востока; реализация проектов в области сельского хозяйства и т.д. В переговорах в расширенном формате приняли участие все ключевые министры экономического блока Российской Федерации. В центре внимания встречи на высшем уровне традиционно стояла проблема мирного договора. Накануне встречи Россия выступила с признанием необходимости продолжения обсуждения с Японией территориального вопроса (что особенно показательно на фоне нескольких предшествовавших визиту заявлений российских официальных лиц о том, что нерешенной остается лишь проблема мирного договора, но не проблема Южных Курил). «Тема эта требует очень скрупулезной, продолжительной и последовательной работы на экспертном уровне»,— подтвердил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. В ходе встречи было принято решение возобновить в июне этого года переговоры на уровне заместителей министра о судьбе мирного договора. Однако примечательно, что японская сторона, судя по всему, основные надежды возлагает не на сами эти переговоры, а на политическую волю двух лидеров: С.Абэ на пресс-конференции заявил о возможности ее решения «вдвоем» с российским президентом. Однако каковой может быть эта политическая воля? С.Абэ в очередной раз предложил проявить «новый подход, свободный от идей прошлого», отказавшись конкретизировать его содержание. Выступая на пресс-конференции по итогам встречи, на прямой вопрос журналиста о том, означает ли новый подход «отход от базовой позиции Японии, нацеленной на подписание мирного договора после определения принадлежности четырех островов», заместитель генерального секретаря кабинета министров Х.Сэко ответил, что не означает, а само выдвижение этого предложения связано с тем, что переговоры о мирном договоре пока не дают никакого результата. Это дает основание предположить, что идея «нового подхода» направлена на то, чтобы продемонстрировать намерение сдвинуть переговорный процесс с мертвой точки — ведь обсуждать различные «новые идеи», как показывает исторический опыт решения проблемы мирного договора, можно бесконечно долго. |